Родился 27 октября (9 ноября) 1902 года в городе Борисоглебск Тамбовской губернии, ныне в Воронежской области (Россия) в семье чиновника Министерства иностранных дел*. Русский.
С сентября 1909 года по май 1913 года учился в начально-приходской школе Борисоглебска, с октября 1913 года по февраль 1917 года – в Липецком реальном училище. С августа 1917 года по февраль 1920 года работал в железнодорожных мастерских в Борисоглебске, одновременно учился в вечерней школе второй ступени.
В Красной Армии с 13 марта 1920 года.
Участвовал в гражданской войне. В марте-мае 1920 года – красноармеец, политбоец 33-го стрелкового батальона 33-го участка военных дорог 12-й армии Юго-Западного фронта. С марта 1920 года по май 1921 года – на войне с Польшей: с мая 1920 года по март 1921 года – командир отделения, в марте-апреле 1921 года – красноармеец 5-го железнодорожного батальона 12-й армии. С апреля 1921 года по апрель 1922 года – казначей политического отдела 2-го боевого участка, начальник хозяйственного отделения политического отдела 10-й стрелковой дивизии Тамбовской армии. С мая 1921 года по апрель 1922 года принимал участие в подавлении Антоновского восстания на Тамбовщине. В апреле-мае 1922 года – помощник делопроизводителя 150-го стрелкового полка 17-й стрелковой дивизии Московского военного округа, в мае-октябре 1922 года – помощник начальника военно-политических курсов 28-й отдельной стрелковой бригады.
С ноября 1922 года по январь 1923 года – курсант Военно-политических курсов Туркестанского фронта, участник борьбы с басмачеством в Средней Азии.
В январе-мае 1923 года – заместитель начальника 3-го района конной милиции, заведующий оружием 132-й отдельной роты особого назначения, во время долечивания после ранения - счетовод-кассир в учреждении системы потребительской кооперации в городе Борисоглебск.
В мае 1923 года по состоянию здоровья (заболел тропической малярией и туберкулезом легких) был уволен из Красной армии.
В Красной армии снова стал служить с апреля 1924 года.
Служил в 56-й стрелковой дивизии Ленинградского военного округа: красноармеец – политбоец 56-го лёгкого артиллерийского дивизиона, заведующий библиотекой 56-го артиллерийского полка (апрель-декабрь 1924 года), помощник политрука полковой батареи этого же полка (декабрь 1924 года - октябрь 1925 года). С ноября 1925 года по ноябрь 1928 года – в 43-м артиллерийском полку 43-й стрелковой дивизии: политрук батареи, политрук и исполняющий должность командира взвода полковой школы.
Окончил артиллерийские курсы усовершенствования комсостава Ленинградского военного округа (учился с ноября 1928 года по август 1929 года).
С августа 1929 года по октябрь 1931 года – командир батареи, с октября 1931 года по ноябрь 1933 года – командир артиллерийского дивизиона, в апреле-ноябре 1933 года – командир дивизиона 2-го артиллерийского полка 2-й стрелковой дивизии.
Окончил артиллерийские курсы усовершенствования комсостава РККА (учился с ноября 1933 года по январь 1934 года).
В январе-июле 1934 года – командир учебного дивизиона 2-го артиллерийского полка, с июля 1934 года по январь 1937 года – командир учебного дивизиона.
13 января 1936 года присвоено звание майора.
В январе-декабре 1937 года – начальник штаба учебного артиллерийского полка артиллерийских курсов усовершенствования командного состава РККА.
Участвовал в национально-революционной войне в Испании с декабря 1937 года по март 1939 года в качестве военного советника по артиллерии Центрального фронта, советника по вооружению при Министерстве обороны республиканского правительства.
5 марта 1939 года присвоено звание полковника.
С марта (сентября) 1939 года по 1940 год командовал 13-м артиллерийским полком 1-й Московской Пролетарской мотострелковой дивизии, затем был начальником артиллерии 160-й стрелковой дивизии.
В апреле-октябре 1940 года – старший инспектор по артиллерии Московского военного округа, с октября 1940 года по апрель 1941 года – начальник артиллерии 160-й стрелковой дивизии Московского военного округа.
Окончил полугодичные Высшие артиллерийские академические курсы усовершенствования командного состава при Артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского в 1941 году.
С 30 апреля 1941 года служил в Киевском Особом военном округе командиром 4-й артиллерийской противотанковой бригады.
Участвовал в Великой Отечественной войне с июня 1941 года. Воевал на Юго-Западном фронте, до сентября (октября) 1941 года командовал 4-й артиллерийской противотанковой бригадой, затем состоял в Резерве Верховного Главнокомандования и в 18-й армии Южного фронта.
С октября 1941 года по май 1943 года – начальник артиллерии 18-й армии, командующий артиллерией 37-й армии Южного фронта, командующий артиллерией 56-й армии Северо-Кавказского фронта.
13 мая 1942 года присвоено воинское звание «генерал-майор артиллерии».
В мае-июне 1943 года – заместитель командующего артиллерией Северо-Кавказского фронта, в июне-июле 1943 года – командир 5-го артиллерийского корпуса прорыва Резерва Верховного Главнокомандования в Московском военном округе, с июля 1943 года – командующий артиллерией – заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта.
25 сентября 1943 года присвоено звание генерал-лейтенанта артиллерии.
С 20 октября 1943 года – командующий артиллерией – заместитель командующего войсками 3-го Украинского фронта, одновременно член Военного совета.
3 апреля 1944 года присвоено звание генерал-полковника артиллерии.
Принимал участие в боях за Днепр, в Ясско-Кишенёвской, Будапештской, Венской операциях.
После окончания войны продолжал службу в Вооруженных силах.
С июля 1945 года – командующий артиллерией Южной группы войск и член Военного совета, в апреле-мае 1946 года – начальник штаба артиллерии Управления командующего артиллерией Сухопутных войск, с мая 1946 года – начальник штаба артиллерии Вооружённых Сил, с ноября 1948 года – начальник Главного артиллерийского управления Вооружённых Сил. С марта 1950 года – командующий артиллерией Советской Армии, с января 1952 года – заместитель военного министра СССР по вооружению, с апреля 1953 года – командующий артиллерией Советской Армии.
3 августа 1953 года присвоено звание маршала артиллерии.
С 21 марта 1955 года – заместитель министра обороны СССР по специальному вооружению и ракетной технике.
8 мая 1959 года присвоено воинское звание «главный маршал артиллерии».
С декабря 1959 года – главнокомандующий (1-й Главком) Ракетными войсками стратегического назначения – заместитель министра обороны СССР.
Активно занимался созданием и организацией Ракетных войск стратегического назначения. Под его руководством разработаны и испытаны первые образцы межконтинентальных баллистических ракет (октябрь-ноябрь 1947 года) и ракет средней дальности, осуществлён запуск первого искусственного спутника Земли. В сентябре 1954 года был в составе руководства крупным войсковым учением с реальным взрывом атомной бомбы. Член Государственных комиссий по испытанию ядерного оружия в СССР (август 1953 года) и по испытаниям первой в мире межконтинентальной многоступенчатой ракеты (1957 год).
Занимался научной деятельностью, написал статьи «Артиллерия в боях за освобождение Югославии», «Разгром немецко-фашистских войск в боях за Вену».
Погиб 24 октября 1960 года при исполнении служебных обязанностей на 41-й стартовой площадке Байконура – во время предстартовой подготовки к пуску первой межконтинентальной баллистической ракеты «Р-16» произошёл непредвиденный запуск двигательной установки второй ступени и взрыв ракеты. Всего погибло 74 человека и ещё четверо умерло в результате сильных ожогов и отравления парами гептила. Температура горения была столь высока, что от маршала Неделина остался только тёмный след на асфальте возле ракеты. Были найдены оплавившаяся Золотая звезда Героя Советского Союза, один его погон и наручные часы. Своей гибели маршал мог бы избежать, если бы воспользовался специальным укрытием, а не сидел на стуле возле ракеты при подготовке её к запуску. Такая беспечность стоила ему жизни.
Инцидент был строго засекречен, официально было объявлено о гибели только самого Неделина в результате авиакатастрофы. Урна с прахом маршала Неделина была захоронена в некрополе Кремлёвской стены на Красной площади в городе Москва (Россия).
За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1945 года генерал-полковнику артиллерии Неделину Митрофану Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза (медаль «Золотая Звезда» № 5442).
Награждён пятью орденами Ленина (13.09.1944, 28.04.1945, 06.05.1945, 20.04.1956, 21.12.1957), четырьмя орденами Красного Знамени (22.02.1939, 13.12.1942, 03.11.1944,** 1950), орденом Суворова 1-й степени*** (19.03.1944), орденом Кутузова 1-й степени**** (26.10.1943), орденом Богдана Хмельницкого 1-й степени***** (18.11.1944), орденом Отечественной войны 1-й степени (03.11.1944), орденом «Знак Почёта» (16.08.1936), медалями «ХХ лет РККА» (24.01.1938), «За оборону Кавказа» (01.05.1944), «За освобождение Белграда» (09.06.1945), «За взятие Будапешта» 09.06.1945), «За взятие Вены» (09.06.1945), «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (09.05.1945), «30 лет Советской Армии и Флота» (22.02.1948), «40 лет Вооружённых Сил СССР» (18.12.1957), российским орденом Мужества (20.12.1999) и иностранными наградами - орденом «Партизанская Звезда» 1-й степени (Югославия), орденом «За военные заслуги» 1-й степени с мечами (Болгария), орденом «Венгерская свобода» (Венгрия), а также другими орденами и медалями.
Примечания:
* По некоторым данным, происходил из дворянского рода Неделиных, по другим данным, родился в рабочей семье.
** Орден имел порядковый № 559/3.
*** Орден имел порядковый № 145.
**** Орден имел порядковый № 64.
***** Орден имел порядковый № 336.
Аэрокосмическое издание ИД «Экономическая газета».
Тени на сером бетоне
Правда о гибели маршала М. Неделина
Среди множества событий космической эры одно отличается уникальной особенностью: о нём – а мы имеем в виду аварию ракеты Р-16 на Байконуре, сопровождавшуюся многочисленными жертвами – никто из непосредственных его участников до сих пор так и не сказал ни слова! Разве не загадка – публикаций масса, а рассказов «от первого лица» ни одного?
Но мы имеем возможность передать личные впечатления об этом событии бывшего сотрудника НИИ-4 Минобороны, руководителя темы «Изучения воздействия газовых струй на стартовые сооружения при пусках ракет» Яна Колтунова, оказавшегося в тот роковой день 24 октября 1960 года всего в 70 м. от горящей ракеты…
Адекватный ответ «супостату»
… Весна далёкого 1959 года. 13 мая выходит постановление ЦК и Совмина «О разработке 2- ступенчатой МБР ОКБ М.К. Янгеля». Её ожидаемые характеристики впечатляют: компоненты топлива – высококипящие, стартовая масса - 140 т., длина - 34 м. заряд – термоядерный эквивалентом 3,0 Мт, дальность стрельбы – 13 тыс. км… С этого дня Янгелю почти ежедневно звонят из оборонного отдела ЦК ВПК и Минобороны, в один голос напоминая:
Пентагон - то не дремлет! У него на выходе – МБР «Атлас» и «Титан». Так что пошевеливай!..
22 февраля 1960 года Совмином утверждается Госкомиссия во главе с замминистра обороны главкомом РВСН маршалом артиллерии Митрофаном Неделиным, задачей которой является проведение лётных испытаний новой ракеты М. Янгеля Р-16. Уже в сентябре первый лётный образец ракеты прибывает на полигон. Много позже, в 1998-м году, о том, что это было за «изделие», напишет бывший в ту пору начальником полигона генерал Константин Герчик: «Вопреки логике и здравому смыслу Р-16 прибыла к нам «сырой», с крупными дефектами и недоработками. Но тогда не нашлось никого, способного доложить «на верх» правду о неготовности Р-16 к испытаниям. Расчёт строился «на авось». Мы же, испытатели, были поставлены перед фактом и стали заложниками ситуации… Авантюризм властей предержащих приблизил беду и несчастье, которые невозможно было предвидеть…»
Назначается дата пуска ракеты – 23 октября. Ещё через пару дней, в качестве морального «допинга» испытателям, на старте проходит митинг, на котором выступает главный конструктор М. Янгель:
- …Наши конструкторы сутками не выходили из цехов! Ракету на руках переносили с участка на участок!.. И все же я прошу Вас отработку комплекса вести неторопливо: ракетная техника не допускает спешки!...
Ян Колтунов:
Я появился на полигоне за месяц до пуска Р- 16 с группой из шести сотрудников, чтобы без спешки установить вокруг ракеты множество датчиков, показания которых давали бы представление о размерах газовой струи и характере движения ракеты в момент старта и после отрыва от стартового стола; рядом с нами полигонные киношники налаживали свои автоматические киноаппараты под руководством деятельного Валентина Анохина. Однажды к нам в блиндаж заскакивает замначальника Управления полигона полковник Александр Носов, интересуется:
-«Ну, как дела, гвардия?»
В ответ я представляю ему своих сотрудников:
Знакомьтесь: Корнилов, Краснов, Мамонтов…
Носов опешил: «А гвардия у тебя, оказывается, белая! И куда смотрит ЧК?!»
Тем временем работы на технической позиции идут с огромным напряжением, то и дело выскакивают «бобы» самых неожиданных местах, требующие длительных поисков и повторных проверок, в том числе и по ночам…
Усталость людей становится безмерной, но Москва торопит: « Что вы там телитесь?…Вашу так!»
Ян Колтунов:
Глядя на весь этот бедлам, я прекрасно понимал: добром эта свистопляска не кончится! Тем более, что строительство старта ещё продолжалось, а на нём уже околачивались с утра до ночи толпы посторонних из генералитета и номенклатуры, внося сумятицу и неразбериху… В таком вертепе нормально работать было невозможно…
На заре ты её не пускай
Утром 21 октября ракету устанавливают на пусковое устройство, начинается её предстартовая подготовка. Едва баки заправляют компонентами топлива, появляется их течь с интенсивностью до 150 капель в минуту. Госкомиссия допрашивает стартовиков и выдавливает из них «гарантию» того, что подготовку к пуску можно продолжать…
Ян Колтунов:
Зрелище стоящего под ракетой корыта, наполненного «нейтрализатором», с монотонно капающими в него компонентами топлива было не для слабонервных. Даже я, вроде бы человек сторонний, завёлся и, отыскав А. Носова, при всех залепил ему:
- «Что за бред, полковник: это плохо кончится!»
Тот на бегу отшутился: -«Не дрейфь, старик: мы здесь на полигоне и не такое видали!»
Не успеваю я прийти в себя после такой неумной шутки, как меня хватает за рукав зачумленный стартовик: «Будь другом: дай паяльник на пять минут!»
-«Для чего?» спрашиваю.
Тот кивает на макушку стоящей рядом ракеты, облепленной испытателями:
«Да пустяки: надо припаять отскочивший проводок на второй ступени!»
Я… едва не потерял дар речи:
-«Да ты в своём уме? Паять на заправленной ракете при запитанных бортовых системах? Всё же разнесёт…»
Тот нехотя отошёл.
22 октября происходит и вовсе непредвиденное – прорыв мембран, отделяющих блоки ракеты от ракетных двигателей (!). По несанкционированной команде от системы управления! Более того: замкнуло и цепи главного распределителя самой системы управления! Госкомиссия принимает решение о замене выведенных из строя клапанов и распределителя на заправленной ракете, при её системах, запитанных батареями! Госкомиссия с пристрастием допрашивает главного конструктора явно нетрудоспособной системы управления Б. Коноплёва, который берет на себе все возможные риски: «Проводим пуск без доработок!»
Он уединяется в стоящем у КПП автобусе, где находится выносной пульт, связывающий с бортовыми системами ракеты, и до самого момента пуска лихорадочно продолжает манипулировать кнопками и тумблерами. Там его и настигнет смерть…
Весь день 24 октября проходит в обстановке подлинной истерии, усугубляемой несколькими звонками Хрущева маршалу Неделину прямо на старт. Когда объявляется часовая готовность, маршал уезжает на наблюдательный пункт, находящийся в трёх километрах от старта, но, прибыв туда и гонимый тревогой за исход мероприятия, решает вернуться назад. Едва завидев кавалькаду машин Госкомиссии, обслуга полигона ставит для маршала кресло на его беду в 15 м от ракеты, а диван для членов комиссии – чуть подальше…
Наконец, в 18 часов 05 минут объявляется получасовая готовность. Но даже в этот момент никто из высокого начальства не требует от посторонних немедленно покинуть стартовую позицию!
Гром среди хмурого неба
Ян Колтунов:
Минут через 10 после объявления получасовой готовности, когда я находился в блиндаже у аппаратуры, вдруг всё залило ярким светом. Непроизвольно кричу: «Съёмка!» И сам одновременно с киношниками включаю свои проборы. Только потом узнаю, что произошёл несанкционированный запуск маршевого двигателя второй ступени ракеты, факелом которого прожгло баки первой ступени. Вся ракета вспыхнула, как бенгальские огни… Ракета горела в вертикальном положении, потом завалилась набок; прыгавшие со смотровых площадок люди падали в бушующий огонь. Нас же спасло то, что мы успели пригнуться и отвернуться…
Выглянув из блиндажа, я увидел страшную картину: прямо на нас от старта неслось несколько горящих фигур; наткнувшись на изгородь из колючей проволоки, они хватались за неё и застывали в скрюченных конвульсиями позах, другие падали раньше и катались по земле, стараясь сбить пламя… Киношник Валентин Анохин, знавший лаз на старт под «колючкой», бросается по нему и, оказавшись среди горящих, хватает их и подтаскивает к изгороди; здесь эстафету принимаем мы и тащим уцелевших дальше, к появившимся грузовикам.
… Позднее от маршала Неделина найдут лишь пуговицу от его шинели, папку с документами и фуражку, которую порывом ветра унесло за километр. Куривший у КПП Янгель бросится в самое пекло спасать людей, надышится паров азотной кислоты и через сутки схлопочет обширный инфаркт… Общее число пострадавших составит, по разным данным, от 125 до 131 человека.
Ян Колтунов:
Когда всё кончилось, я ходил туда смотреть на погибшую ракету, она лежала на боку… Вокруг на сером бетоне виднелись черные пятна; это были тени от полностью сгоревших тел испытателей…
Утром 25-го в Ленинске появился Леонид Брежнев с огромной свитой, готовый казнить и миловать. На встрече с родственниками погибших, бывший «батальонный комиссар» заливает о том, что гора трупов – это результат, взрыва емкости с бензином». И это говорится окружающим его людям, уже знающим всю правду!
27 на местном кладбище хоронят испытателей полигона; а 29-го страна узнаёт всю «правду» о гибели маршала Неделина… в авиационной катастрофе (!).
Ракетная гонка между тем продолжается: уже 2 февраля 1961-го года новую Р-16 вывозят на старт; и хотя у неё оказывается не меньше изъянов, чем у её погибшей предшественницы, - с огромным трудом её спихивают со старта в «полёт». Как и следовало ожидать, остающаяся дефективной система управления уводит её к … на кулички от расчётной точки падения, но это уже никого не волнует. Следом её ставят на серию (не дожидаясь окончания лётных испытаний!), а затем и принимают на вооружение к великой радости Никиты Хрущева, который тут же объявляет о готовности Советского Союза «показать Америке кузькину мать»…
Михаил Руденко
Комментарии Я.И. Колтунова к статье М. Руденко
Катастрофа при подготовке к пуску первой межконтинентальной ракеты Р-16 КБ М. Янгеля, гибель специалистов, трагедия семей погибших и пострадавших потрясла всех ракетчиков страны, принесла горе во многие организации ракетно-космической отрасли. Потрясла и неправда власть имущих, и средств массовой информации об этой катастрофе. Вместе с тем эта катастрофа показала недостаточную компетентность руководителей страны, закрывающих глаза на огромную опасность недостаточно отработанных конструкций ракет и технологии их подготовки к пускам для личного состава, полигонов и организаций, участвующих в лётных испытаниях новых ракет, ракетных и стартовых комплексов. Показала недопустимость амбиций руководителей, пропускающих мимо ушей обращения специалистов, требующих проведения необходимых проверок наземного оборудования и ракет, исключения недопустимой спешки, грозящей возможными катастрофами, потерями специалистов, выходом из строя стартовых площадок и их оборудования, задержками в связи с этим надолго создания так необходимых в тот период ракетных средств, сдерживающих все более активизирующихся поджигателей новой войны, наметивших уже цели и сроки атомной бомбардировки многих городов СССР. Катастрофа показала необходимость исключения беспечного отношения к технике безопасности при подготовке к пуску и запусках ракет, показала необходимость исключения пребывания на стартовых площадках людей, не нужных для проведения технологических операций и контроля, тем более туристов и «руками водителей» из генералитета и других «высоких» служб желающими быть причастными хотя бы территориально к историческим событиям по созданию ракетного щита СССР. После этой катастрофы требования к технике безопасности на ракетных комплексах резко возросли, хотя даже эти ужесточившиеся требования лишь частично предотвращали возникавшие и позже аварийные ситуации.
Мне довелось участвовать не только в исследованиях газовых струй и их воздействия на наземное оборудование и стартовые сооружения при наземных и шахтных пусках ракет-носителей 17 типов с 30 стартовых площадок трёх ракетных полигонов, но и руководить при этом, быть ответственным исполнителем всего комплекса наземных стартовых измерений, позволяющих оценить работоспособность и соответствие обоснованным нами и предъявленным тактико-техническим требованиям к ракетным комплексам, оценить возможность правильного и безопасного пуска ракет и повторного использования стартовых комплексов. Эти исследования носили как теоретический так и прикладной характер, разработанные рекомендации на их основе с большим вниманием выслушивались и учитывались главными конструкторами наземного оборудования и ракет, представителями заказчика – Министерства обороны, специалистами научно-исследовательских, проектных, строительных и испытательных организаций ракетной отрасли.
В статье М. Руденко в значительной мере отражен характер даже не официальных отношений. Действительно, в моей группе наземных стартовых измерений были коллеги с фамилиями известных «белых» генералов Корнилова, Краснова и Мамонтова, так уж получилось; мы сами не раз шутили по этому поводу… Даже в условиях большой спешки при подготовке Р-16 к пуску для разрядки руководитель Управления опытных работ полигона инженер-полковник А.И. Носов, контролируя нашу готовность к пуску ракеты, не преминул пошутить, назвав половину моей «гвардии» «белой» по фамилиям. Мы все работали не за страх, а за совесть, стремясь, как и весь полигон, поскорее создать ракетный щит Родины. Случай с паяльником, действительно, был. Он ещё раз подтверждает существовавшую на полигоне до катастрофы недостаточную готовность некоторых стартовиков к требованиям техники безопасности.
Исследовании по газодинамике и динамике старта и наземным стартовым измерениям и улучшению конструкций и технологии подготовки ракетных комплексов с ракетами Р-16, Р-12, Р-14, Р-9 проводились по моему предложению в развитие проведенных мною ранее исследований по волновой структуре сверхзвуковых газовых струй и динамике старта ракет Р-7, Р-7А и др., которые позволили перейти от циклопических стартовых сооружений для ракет Р-7 к малогабаритным пусковым устройствам и компактным стартовым сооружениям для ракет отмеченных и многих других типов, получить при этом огромную экономию средств и времени при создании ракетно – космического щита СССР.
Подготовленные нашей группой при пуске ракеты Р-16 комплексы измерений имели принципиальное значение для подтверждения выявленной на газодинамических моделях возможности коренного сокращения размеров и стоимости стартовых сооружений для межконтинентальных ракет. Проведенный мною анализ наземных стартовых измерений и телеметрических данных при пусках последующих ракет при втором и других пусках ракет Р-16 позволил получить окончательно проверенные данные для подтверждения данных теоретических и экспериментальных исследований и расчетов и подтвердить необходимость реализации сделанных рекомендаций при создании отмеченных и многих последующих ракетных и стартовых комплексов.
Для меня памятна и встреча с маршалом Митрофаном Ивановичем Неделиным в день катастрофы. Я встретил маршала и начальника НИИ-4 МО генерал-лейтенанта Андрея Илларионовича Соколова недалеко от ракеты, когда я направлялся к выносному пульту включения аппаратуры наземных стартовых измерений и аппаратуры для определения движения ракеты при старте. Меня остановил и подозвал к себе А.И. Соколов. Он представил меня маршалу М. Неделину, с которым он был во взаимно-уважительных дружественных отношениях:
Это руководитель наземных стартовых измерений, многих исследований по обоснованию ракетных и стартовых комплексов с ракетами различных типов и назначения, в том числе с ракетами типа пакет – Р-7. Он участник начального состава и многих последующих работ, руководитель и ответственный исполнитель важных разделов работ Группы М.К. Тихонравова, выполнившей инициативно работы по пакетам ракет и искусственным спутникам Земли. Он разработал по своей инициативе комплексные предложения по созданию и развитию перспективной ракетной техники, предложения по созданию НИИ ракетного транспорта и освоения космоса, его программе и тематике исследований, его структуре, необходимому личному составу и финансированию, разработал предложения по мирному использованию ракетной техники и применения для этой цели сходящих с вооружения ракетных объектов. Эти работы показали неправильность и необоснованность рекомендаций НИИ-88 (Академик Г.И. Петров) по выбору завышенных размеров первого стартового сооружения для ракеты Р-7, с чем согласилась, по докладу Я.И. Колтунова на полигоне по результатам его измерений при первых пусках этих ракет, президент Академии наук СССР М.В.Келдыш, академик Г.И. Петров, профессора А.А.Космодемьянский и И.А. Паничкин и др. специалисты промышленности и МО, приглашенные на этот доклад С.П. Королёвым. Им были предложены, разработаны конструкции, организованы, подготовлены и успешно проведены уникальные испытания при пусках большого числа ракет Р-7 и Р-7А специального экспериментального приближенного экрана с предложенной им защитной облицовкой и комплексом измерений. Его исследования позволили сократить существенно размеры стартовых сооружений для ракет Р-7 и во много раз уменьшить габариты и стоимость создаваемых ракетных комплексов. Ему удалось решить проблемы динамики и газодинамики старта ракетных пакетов и других ракет с многодвигательными ракетными установками на первой ступени, что способствовало преодолению сомнений в реализации пакетов ракет. За эти работы я представлял его к Ленинской премии, что было поддержано многими организациями ракетной отрасли.
Маршал М. Неделин поблагодарил меня и задал несколько вопросов, сказал, что отмеченные А.И. Соколовым мои исследования и разработки имеют важнейшее значение для страны, сказал, что он к ним ещё вернётся после испытаний ракеты Р-16. М.И. Неделин и А.И. Соколов пожали мне руку и пожелали дальнейших успехов. Я поблагодарил их и сказал, что на мой взгляд на стартовой площадке находится много людей, не участвующих непосредственно в подготовке ракеты к пуску. Это опасно, тем более, что в ракете явно имеются следы недостаточной подготовки. На этом мы расстались. К сожалению М.И. Неделин трагически погиб вместе со многими, кто находился тогда на стартовой площадке. А.И. Соколов и весь состав моей группы боевого расчета, как и те, кто строго выполнял правила техники безопасности, практически не пострадали. Лишь один участник нашей группы в связи с затяжкой времени после 30 минутной готовности без особой необходимости вышел из нашего бункера вблизи ракеты на склон аппарели, чтобы посмотреть на ракету и, когда ракета вспыхнула, закрыл лицо рукой и мгновенно скатился вниз, вскочив в двери (3 двери одна за другой) бункера, отделался только сильным ожогом от высокотемпературного факела (3000 0 К) руки, прикрывающей лицо. Все участники нашей группы по сигналу об аварии ушли по проходному каналу в бункер управления. У меня, когда мы вытаскивали пострадавших из-за колючей проволоки ограждения к грузовикам от излучения факела обгорел ворс пальто. После трагедии нас неделю не выпускали с площадки, где мы жили, все перипетии трагедии остались в памяти навсегда.
Результаты киносъемки киношниками полигона с бегущими от ракеты горящими фигурами людей вошли в некоторые кинофильмы по ракетно-космической технике и предупреждают о необходимости бдительности и соблюдения мер предосторожности при создании новой техники.
Первые запуски на космодроме Байконур
Трагическая история, произошедшая на советском космодроме Байконур, окутана какой-то мистикой… 24 октября 1960 года на Байконуре произошла крупнейшая авария в истории освоения космоса - погибло 78 человек, в том числе человек-легенда, маршал Митрофан Неделин. Эта страшная катастрофа случилась через несколько дней после двух предыдущих октябрьских аварий на Байконуре. Ровно через три года, день в день, 24 октября 1963 года, там же опять взорвалась ракета, и снова были жертвы.
Такой факт: указ о награждении советского Главного маршала артиллерии Митрофана Ивановича Неделина уже российским орденом Мужества тогдашний президент РФ Борис Ельцин вдруг подписал буквально за несколько дней до своей отставки, 24 декабря 1999 года. То есть уже после того, как он принял окончательное решение о своем уходе - из исторических хроник недавнего прошлого известно, что 22 декабря Ельцин тайно приглашал к себе Владимира Путина, и именно в этот день убедил его принять руководство страной.
Что подвигло первого президента России посвятить один из своих последних указов именно награждению Неделина и его погибших 39 лет назад товарищей - тайна тайн, мистика какая-то… Убедительных объяснений этого факта в открытой прессе нет.
После того, как 24 октября 1963 года, ровно через три года после так называемой "неделинской" трагедии, на Байконуре произошла еще и катастрофа межконтинентальной баллистической ракеты Р-9А с человеческими жертвами (погибли восемь человек), этот день считается "черным" днем в космонавтике и пуски ракет в этот день решено было больше не производить. И в этот день принято вспоминать не только жертв "неделинской" катастрофы, но и всех, кто погиб при освоении космоса.
Имена погибших в этой катастрофе ученых и техников носят улицы города Байконур. А именем маршала Неделина также названы улицы в городах Воронеже, Мирный (космодром Плесецк), Москве, Липецке, Донецке, Одессе, Одинцово, Щелково и многих других городах бывшего Советского Союза…
Увы, именно в октябре 1960 года перед катастрофой с ракетой Р-16 на космодроме Байконур были и другие неудачные пуски советских ракет - это мистически "черный" месяц какой-то. Так, 10 октября была предпринята первая попытка пуска автоматической межпланетной станции "1М-1" в сторону Марса, ракета-носитель "Молния 8К78" потерпела аварию на участке выведения и взорвалась.
Но уже 14 октября 1960 года была предпринята следующая попытка пуска автоматической межпланетной станции, только с индексом "1М-2", в сторону Марса. Как и в первом случае, ракета-носитель "Молния 8К78" потерпела аварию на участке выведения и взорвалась. Между прочим, программа полета уже тогда предусматривала достижение станцией поверхности Марса. Но "марсовая" программа в СССР, сами понимаете, после этих аварий была надолго отложена.
Кстати, октябрьские дни 1960 года были неудачными не только для наших ракетостроителей, но и для американцев. Через два дня после так называемой "неделинской" катастрофы, 26 октября1960 года, на космодроме Vandenberg (Западный испытательный полигон, округ Санта-Барбара, штат Калифорния, США) потерпела крушение ракета-носитель Thor Agena-B, которая должна была вывести на околоземную орбиту американский спутник фоторазведки Discoverer-16…
Итак, 24 октября 1960 года на Байконуре при взрыве ракеты Р-16 погибли 74 человека, и еще четверо умерли в результате сильных ожогов и отравления парами гептила (по другим данным, погибли от 92 до 126 человек). Температура горения была столь высока, что от маршала Неделина остался только едва заметный темный след на асфальте возле ракеты. Были найдены жутко оплавившаяся Золотая звезда Героя Советского Союза, один его погон и наручные часы.
Когда раскаленная струя вырвалась из ракеты, Митрофана Ивановича прижало к бетону и сожгло при температуре порядка трех тысяч градусов. Всех, кто находился на переходнике ракеты, сбросило на бетон с высоты пятнадцати метров и превратило в пепел.
Технические аспекты этой аварии можно найти в сети без труда, в этом материале приводить их нет необходимости, разве что очень коротко. За 30 минут до запланированного запуска произошел несанкционированный пуск двигателя второй ступени Р-16. Произошло разрушение баков первой ступени и взрывообразное возгорание компонентов ракетного топлива.
Утверждают, что своей гибели маршал мог бы избежать, если бы воспользовался специальным укрытием, а не сидел на стуле возле ракеты при подготовке ее к запуску. Такая беспечность и стоила ему жизни… В СССР официально было объявлено о гибели только самого Неделина - причем в результате авиакатастрофы. Все было секретным, но вот гибель Главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения Неделина замолчать было невозможно, поэтому была придумана версия о его трагической гибели в авиационной катастрофе. О судьбе экипажа и других пассажиров якобы пассажирского самолета не сообщалось.
Похороны прошли на Красной площади 27 октября 1960 года. Урна с прахом Неделина (хотя, если разобраться, то праха его тела как такового и не было!) была захоронена в некрополе Кремлевской стены на Красной площади в Москве рядом с урной И. В. Курчатова.
Данные о катастрофе были засекречены, и первые упоминания о ней в советских средствах массовой информации появились только в 1989 году. В публикациях об аварии, которые относятся к постсоветскому времени, пишут примерено следующее: катастрофа, повлекшая за собой большое количество жертв, была вызвана грубыми нарушениями правил техники безопасности при подготовке к пуску и желанием успеть осуществить запуск не до конца подготовленной ракеты к приближавшемуся празднику - годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.
Вообще ход подготовки ракеты к пуску находился под пристальным вниманием ЦК КПСС и высшего руководства страны. На полигон неоднократно звонили Н. С. Хрущев и Л. И. Брежнев. Сроки поджимали, да и большие достижения было принято приурочивать к "красным" датам календаря, в качестве которой действительно прекрасно подходила годовщина Великой Октябрьской революции. Работы велись в две смены и днем и ночью.
Не все клеилось, по технике были замечания. Но кроме некоторых возражавших специалистов, знавших о возможных неполадках, все высказались за продолжение работ. Замечания об опасности проведения доработок на заправленной ракете были отброшены. По воспоминаниям одного из участников событий, маршал Неделин заметил: "Что я буду говорить Никите?… Ракету доработать на старте, страна ждет нас!"
Работы были продолжены. Подавая пример бесстрашия, перед пуском маршал Неделин сидел на стуле на так называемой нулевой отметке - примерно в 17 метрах от подножия ракеты. Рядом с ним находилось множество высоких должностных лиц. При взрыве погибли почти все, кто находился вблизи стартового стола.
Ненадолго отлучившийся перед стартом главный конструктор ОКБ-586 М. К. Янгель чудом остался жив. Он решил покурить и, чтобы не подавать дурного примера подчиненным, отошел в курилку. Вместе с ним в курилку отошли и некоторые другие начальники. Это и спасло им жизнь.
Первое заседание спецкомиссии по катастрофе состоялось в монтажно-испытательном корпусе сразу по прибытии колонны машин с аэродрома. В присутствии всех выживших испытателей Р-16 Леонид Брежнев, входивший в комиссию, заявил: "Никого наказывать не будем". Как показало дальнейшее расследование, непосредственные виновники аварии - ответственные за технику безопасности работ и разработчик системы управления - погибли при взрыве. Оставшихся в живых наказывать посчитали как бы негуманным. Есть легенда, что по результатам работы комиссии Брежнев махнул рукой и сказал: "… вы сами себя наказали".
Но пуск злополучной Р-16 все-таки состоялся там же, на Байконуре, но уже на второй пусковой установке площадки, довольно скоро - 2 февраля 1961 года. И он тоже не был полностью удачным! Головная часть ракеты вместо Камчатки упала в Красноярском крае. Только с августа 1962 года ракета стала летать нормально. И 20 октября 1962 года постановлением правительства межконтинентальная баллистическая ракета Р-16 (с кодом 8К64) была принята на вооружение. К 1965 году было развернуто уже 186 пусковых установок для ракет Р-16! Шла гонка вооружений…
Несмотря на принятые меры, информация в западные средства массовой информации все равно просочилась, хоть и с понятным запозданием. 8 декабря 1960 года итальянское новостное агентство Continentale сообщило, что маршал Неделин и еще 100 человек погибли при взрыве ракеты. 16 октября 1965 года британская газета The Guardian сообщила, что разоблаченный шпион Олег Пеньковский подтвердил данные о катастрофе. Дополнительные детали трагедии были сообщены диссидентом Жоресом Медведевым в 1976 году британскому журналу New Scientist. А первой публикацией о катастрофе в советских СМИ стал очерк в журнале "Огонек", опубликованный в 1989 году…
Ежегодно 24 октября проходили митинги с возложением венков у братской могилы погибших на проспекте Гагарина в городе Байконур в Казахстане, у памятника на месте бывшей стартовой площадки Р-16 (площадка 41) и на территории КБ "Южное" в Днепропетровске на омайданенной нынче Украине - ведь значительное число разработчиков советской ракетной техники было именно оттуда!
На Запорожском кладбище в Днепропетровске выжившие ракетчики до сих пор вспоминали погибших как раз 24 октября 1960 года. Будут ли их поминать в нынешнем году - неизвестно…
В этот день произошло эпохальное событие: Советский Союз взорвал термоядерное устройство. Ученых приглашает на банкет военный руководитель испытаний маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин, командовавший ракетными войсками. Плотный, коренастый, немногословный. "Производил впечатление человека очень неглупого, энергичного и знающего", - характеристика академика Андрея Сахарова. Характеристика Андрея Дмитриевича дорогого стоит.
Приглашенные - ученые, теоретики, конструкторы, военные - усаживаются за богато накрытый стол. Коньяк разлит по бокалам. Неделин кивает автору изделия: первый тост - ваш. Сахаров берет бокал, поднимается: "Я предлагаю выпить за то, чтобы наши изделия взрывались так же успешно, как сегодня, над полигонами и никогда - над городами".
Над столом повисает тугое молчание. Такое впечатление, будто физик брякнул неприличную фразу. Генералы непроизвольно повернули головы в сторону маршала, ученые - в сторону Сахарова.
Неделин внимательно всмотрелся в Сахарова, усмехнулся. Взял бокал. И - задушевным тоном: "Позвольте рассказать притчу. Старик молится перед иконой с лампадкой. Просит Бога: "Направь и укрепи, направь и укрепи". А старуха лежит на печке и подает оттуда голос: "Ты, старый, молись только об укреплении, направить я и сама сумею!"
Тогда еще не было в ходу такого понятия, как пацифизм, а слово гуманизм считалось ругательным. И Неделин счел необходимым дать отпор даже намеку на милосердие по отношению к врагу. Маршал дал понять: вы - ученые, конструкторы, инженеры, рабочие - создали оружие, самое страшное в истории человечества. Но использование его - это не ваша забота. Решать (направлять) будут они - те, кто на вершине власти, кто возглавляет партийную и военную иерархию.
Солдафон? Чинуша? Ретроград?
Не так просто все было. Совсем не так.
Будапешт. 1945 год. Командующий артиллерией фронта Митрофан Неделин (слева), командующий войсками 3-го Украинского фронта маршал Федор Толбухин (в центре), маршал авиации Григорий Ворожейкин (справа) у разрушенного фашистами здания Будапештской оперы. Фото: РИА Новости ria.ru
21 СЕНТЯБРЯ 1943 ГОДА. НАГРАДНОЙ ЛИСТ
Из представления генерал-лейтенанта артиллерии Неделина Митрофана Ивановича к ордену Кутузова I степени (за руководство боевыми действиями при освобождении Донбасса и наступлении на Средний Днепр ):
"Командующий артиллерией Юго-Западного фронта тов. НЕДЕЛИН в период подготовки и проведения наступательной операции фронта проявил исключительную энергию и волю в организации артиллерийского наступления, сосредоточивая крупные артиллерийские соединения на главном направлении операции, достигая часто плотности до 180-200 стволов на 1 км фронта атаки... Быстрый и решительный во всех своих действиях, четкий и аккуратный генерал. Частым появлением на КП артиллерийских начальников в момент сильнейшего на них артиллерийского и авиационного воздействия противника тов. НЕДЕЛИН зарекомендовал себя смелым и храбрым генералом..."
Родился в 1902 году. Из крестьян. Участвовал в Гражданской войне. Под командованием Тухачевского подавлял восстание крестьян в Тамбовской губернии. После курсов повышения комсостава командовал батареей, дивизионом. Сражался в Испании - был военным советником республиканского правительства. Великую Отечественную начал командиром артиллерийской противотанковой бригады. Участвовал в боях за Днепр, Ясско-Кишинёвской, Венской. Особенно отличился в боях у озера Балатон. 28 апреля 1945 года генерал-полковнику артиллерии Неделину Митрофану Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза.
Именно Неделин подготовил проект постановления Совета министров о создании нового рода войск - Ракетных войск стратегического назначения. И 17 декабря 1959 года стал их первым командующим.
Меньше, чем на год...
ОКТЯБРЬ 1960 ГОДА. ХАРАКТЕР
Владимир Гаврилович Панский из технической группы, готовившей ракету к пуску в роковой день, вспоминает: "В день гибели, 24 октября 1960 года, В казармы технической группы он вошел один, ехал мимо и решил посмотреть, как живут ракетчики. Я доложил маршалу, как положено по уставу. Митрофан Иванович поздоровался с личным составом, обращаясь ко мне, сказал, чтобы я показал, как мы живем. Казарму только что построили и заселили. Я хотел повести маршала в ленинскую комнату, но он взял инициативу в этом вопросе, и повел меня в туалетные комнаты, где проверил все..."
Анатолий Васильевич Маслов, один из ветеранов Байконура, дополняет: "Тот октябрь на Байконуре был студеный, температура минус 8-15 градусов, да с ветром. Все мои подчиненные работали в шинелях, а гражданские товарищи в меховых куртках. На неоднократные мои обращения к руководству выдать теплое обмундирование солдатам был ответ - "не положено". Однажды днем в моем служебном помещении в бункере открывается дверь и входит маршал Неделин. Я, как положено, вскочил, чтобы доложить маршалу о проводимых работах. Он меня сразу остановил и задал вопрос: "Товарищ старший лейтенант, это ваши солдаты в шинелях?" Я ответил: "Да". - "Почему не в меховых куртках?" Говорю: куда не обращался, везде один ответ - не положено. Неделин адъютанту: "Чтобы всем солдатам было выдано теплое обмундирование! А к вечеру мне доложить! - и Маслову: - А вам, товарищ старший лейтенант, надо быть понастойчивей!" Через два часа все мои подчиненные были одеты в меховые куртки и брюки. И все это на старте, в момент подготовки ракеты...".
В ракеты маршал был влюблен.
СЕНТЯБРЬ 1958 ГОДА. ПЕРВЫЕ ПУСКИ
В эту осень на Байконуре состоялся показ ракетной техники руководителям страны. Пуски - все! - прошли успешно. Главный маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин и начальник штаба реактивных частей генерал-лейтенант Михаил Александрович Никольский доложили о боевых возможностях и перспективах развития нового оружия. Тогда Хрущев произнес знаменательную фразу: ракеты могут и должны стать грозным оружием и надежным щитом страны. После чего предложил: "Давайте поручим товарищу Неделину проработать вопрос. Он влюблен в ракеты, занимается ими буквально с колыбели, прочувствовал всю специфику. Подумайте, товарищ Неделин, - теперь Хрущев обращался уже прямо к нему. - Спешить не надо, дело серьезное..."
В совершенно секретном, особой важности постановлении говорилось: на главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения и одновременно заместителя министра обороны М.И. Неделина возлагается полная ответственность за состояние ракетных войск, за их боевое применение, боевую и мобилизационную готовность, материальное и техническое обеспечение, развитие ракетного вооружения, руководство строительством и эксплуатацией боевых комплексов и спецобъектов, воинскую дисциплину и политико-моральное состояние личного состава, а также координацию по вопросам создания развития и внедрения специального вооружения и реактивной техники во всех видах Вооруженных сил.
Даже в таком суперсекретном документе ядерное оружие было зашифровано термином "специальное вооружение".
Назначению Неделина особенно радовались в ОКБ-1 Сергея Павловича Королева, здесь его знали очень давно. Еще во время полигонных испытаний ракет в конце 1940х годов Неделин участвовал в работе Госкомиссии и на всех произвел прекрасное впечатление доброжелательностью и особой офицерской воспитанностью, которая далеко не всегда была свойственна советским военным высокого ранга. Один из специалистов ОКБ Королева так высказался: "Неделин не солдафон, а наш союзник". Не скрывал своих симпатий к командующему Ракетными войсками и сам будущий генеральный конструктор космических кораблей.
Вот свидетельство начальника космодрома Байконур, в те годы генерал-полковника Константина Васильевича Герчика: "Митрофан Иванович принадлежал к той группе военачальников, характерной чертой деятельности которых была разумная целеустремленность. Трудно было различить деловые и организаторские свойства С.П. Королева и М.И. Неделина. Это были два гиганта ракетно-космического проекта. Показателем незаурядных способностей Неделина, данных ему от природы, может служить такой результат его работы, как ввод основных объектов космодрома в течение двух лет и трех месяцев. Это был его личный подвиг и подвиг людей, работавших с ним рядом..."
Обратил бы внимание на слова Герчика "разумная целеустремленность". Не самое характерное для военного племени свойство натуры. И добавил бы еще одну цитату начальника Байконура: "Можно было бы ограничиться оценкой Неделина Сергеем Павловичем Королевым, который сказал о нем так: "Большая удача, что он работает с нами, эрудированный и умный военачальник, помогал нам всем, чем мог". На самом деле Митрофан Иванович был военачальником большой воли и интеллекта. По уму и организаторским способностям равных ему военачальников в Вооруженных силах было мало. Неоднократно приходилось наблюдать и слышать, когда Митрофан Иванович по целому ряду сложных технических вопросов беседовал с разработчиками ракеты и системы, инженерами-испытателями профессионально..."
Новые знания были необходимы маршалу-артиллеристу: в тот период шла жесточайшая борьба двух выдающихся конструкторов Королева и Янгеля, каждый из которых стремился запустить в серию свое детище. Янгель разрабатывал ракету Р-16. Королев - Р-9. Неделину нужно было делать выбор, и личные пристрастия и отношения отступали на второй план.
В итоге забег выиграл Янгель. Именно его ракета стояла на стартовой площадке Байконура 24 октября 1960 года.
21 ОКТЯБРЯ 1960 ГОДА. СТАРТОВАЯ ПОЗИЦИЯ
20 сентября Ким Ефремович Хачатурян, в то время ведущий конструктор КБ Янгеля, приехал на Байконур с группой специалистов "Южмаша" - вместе с ракетой. Ровно через месяц, 21 октября, ее вывезли с полигона на стартовую позицию. "Машина технически была полностью подготовлена, - утверждает Хачатурян. - Были замечания во время подготовки, и очень много, но все неисправности, неточности были разобраны, ликвидированы, приборы заменены".
У генерала Герчика, начальника космодрома, принципиально другое мнение: "Ракета Р-16 против здравого смысла и логики была отправлена на полигон "сырой", с крупными дефектами и недоработками. Отработка ракеты Р-16 находилась непосредственно в поле зрения правительства и лично Хрущева. Они требовали ускорения работ. Нажим на разработчиков и заказчиков со стороны центра был усиленным... Разработчики ракеты - завод "Южмаш", Днепропетровск и заказчик - Главное управление ракетным вооружением министерства обороны СССР не осмелились доложить правду о неготовности ракетного комплекса Р-16. Мы, военные испытатели полигона, настаивали не отправлять "сырой" ракету Р-16 с завода на полигон. Но на наши возражения со стороны разработчика и заказчика последовало авантюрное решение: ракету Р-16 отправить на полигон... Испытания в МИКе длились более месяца, но они не выявили те дефекты в ракете, особенно в системе управления, которые привели к трагическим событиям на старте. Авантюризм власть имущих приблизил беду и несчастье, которые невозможно было предвидеть. В актах комиссии Брежнева о данной причине умалчивается. Вероятно, это невыгодно было обнажать..."
Была и еще одна причина спешки, понятная каждому советскому человеку. Старт был намечен на 23 октября, рукой подать до очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. 7 ноября положено встречать подарками, такова традиция. Хачатурян свидетельствует: "Сверху высказывали ну не то что требование, но пожелание - запустить к празднику. Это заставляло нас работать на космодроме если не круглосуточно, то очень напряженно".
К тому же не далее как 20 октября на многотысячном митинге трудящихся Москвы прозвучало знаменитое хрущевское: "Если вы, господа, хотите еще раз испытать могущество и выносливость социалистического государства, мы вам покажем, как говорится, кузькину мать". А на 25 октября намечено открытие очередной сессии Верховного Совета РСФСР, где можно отчитаться о сделанном. Никита Сергеевич Хрущев, вернувшийся из поездки в Америку, жаждет показать всему миру, и президенту США Эйзенхауэру в первую очередь, что обладает грозным оружием. О чем и собирается заявить на торжественном заседании в честь Октябрьской революции...
21 октября 1960 года в 8 утра ракета плавно плывет на гигантской платформе к месту старта. Установка на пусковой стол проходит нормально. Подключены все коммуникации, начинаются электрические испытания. Обнаружился ряд неисправностей - дело привычное, конструкторы, специалисты с "Южмаша" и других предприятий, испытатели исправляют неисправности.
23 ОКТЯБРЯ 1960 ГОДА. СТАРТ ОТЛОЖЕН
23 октября после проверок ракету заправляют компонентами топлива - заливается почти полторы тысячи тонн горючего и окислителя. Это смертельно ядовитые вещества, вспыхивают при малейшем соприкосновении друг с другом. После заправки обнаруживается: ракетное топливо подтекает через уплотнительные соединения - 142-145 капель в минуту. Техническое руководство обосновало возможность такого дефекта при условии проведения нейтрализации. Потому у места подтекания просто поставили солдата с ведерком.
Нежданно сваливается еще одно препятствие: после заполнения компонентами топлива и окислителя турбонасосный агрегат мог выдержать не более суток, по истечении этого срока его полагалось менять. Следовало торопиться. Спешка добавляла нервозности.
Вспоминает Константин Хачатурян: "23-го числа, когда готовили ракету к пуску, обнаружилась конструкторская недоработка наземного пульта системы управления... Пуск был отложен на час, потом на два часа, потом на сутки, потому что ситуация была серьезная".
Схему перепаяли. Заменили главный программный токо-распределитель. Люки закрывали уже глубокой ночью. На заседании, проходившем тут же под ракетой, государственная комиссия отложила пуск до следующего дня. Люди измотаны. Решили дать им отдохнуть, выспаться.
24 ОКТЯБРЯ 1960 ГОДА. ЧАС ДО ПУСКА
Утро 24 октября началось с проверок, проведение которых допускается только на незаправленной ракете. Мерами безопасности пренебрегли.
Полковник Савинский, участник тех событий, вспоминает: "Тревожно началось утро 24 октября. За час до пуска ракеты какие-то умники, закрывая люк, перебили три многожильных кабеля, которые проложили мои связисты, шлемофонная связь работающих на ракете людей прервалась, о чем немедленно было доложено кем-то в госкомиссию. Этим вопросом немедленно занялся генерал-лейтенант Мрыкин. Вызвали меня и спросили, сколько времени мне надо на устранение неисправности, я ответил - 10 минут. Кабели были заменены в течение 5 минут. Работа продолжалась. После устранения неисправности я дал команду отправить семь человек в укрытие, чем спас им жизни".
Возле ракеты множество народу. Вокруг главных лиц толпится не менее полутора сотен любопытных - больших, средних и совсем мелких начальников. Царит торжественное, но и нервозное оживление, вызванное присутствием высшего руководства. Неделин и Янгель прохаживаются возле ракеты, тут же заместители конструктора Берлин и Концевой.
Начальник стартовой позиции не уходит, мнется и все-таки решается пригласить маршала в бункер. Неделин делает шаг в направлении тяжелой окрашенной зеленой краской металлической двери, скрывавшей круто уходящие вниз узкие ступени, но в последний момент передумывает.
Машет рукой: "Начинайте" - и отходит шагов на десять от ракеты.
Тут же и начальник полигона генерал-майор Герчик. В его обязанности входит следить за соблюдением правил и инструкций на вверенной ему территории. Уж он-то знал, что обязан удалить со старта всех посторонних, независимо от их ранга.
Но рядом маршал, главнокомандующий, а он всего лишь генерал-майор...
24 ОКТЯБРЯ 1960 ГОДА. КАТАСТРОФА
Неделин и Янгель знали друг друга очень давно. Особенно они сблизились за последние годы. Маршал и главный конструктор стали если не друзьями, то добрыми товарищами. И дружеские отношения между ними - тоже одна из микропричин, приведших к катастрофе.
Королеву маршал, быть может, и сказал бы в случае обнаружения недоработок: "Нет! Старт откладываем, пока ракета не будет полностью готова". Янгелю он разрешил вносить конструктивные исправления прямо на старте.
Неделин, естественно, не собирался наблюдать старт ракеты, стоя в метре от нее. Возможно, он хотел вселить уверенность и спокойствие в людей, которые в страшной запарке готовили ракету к старту. Сам он наверняка был уверен в Р-16. Иначе бы не вел себя так безрассудно. Возможно, прав генерал Гора: "Нет ничего опасней, когда со сложной техникой начинают держаться запанибрата, теряют чувство дистанции. Техника требует к себе обращения на "Вы" и жестоко мстит за вольности. Тогда, в годы ракетного бума, многие уверовали, что ракеты не таят в себе особых неожиданностей. Все исследовано, изучено, понято - пуски превратились в рутину. Конечно, нельзя исключить неполадки, не без этого, но о них старались не думать. Возникла иллюзия вседозволенности".
Полковник Савинский о первых секундах катастрофы: "Я видел, как маршал Неделин сидел на стуле возле КП. Около него был подполковник Сало, это его адъютант. В 18.45 раздался треск, реакция у меня была мгновенной, расстояние 10 метров в сторону я преодолел со скоростью выше олимпийского рекорда. Оказавшись на песке, я услышал взрыв. Пламя промчалось по бетонке и облизало меня всего. Я горел, подумал: все кончено. Но что-то подсказывало, поскольку я был в памяти, - беги! Я побежал, но меня всего охватило пламя, потому я стал кататься в песке, поднимаюсь - все равно горю".
Очнулся Савинский в госпитале на вторые сутки. Он хорошо помнит утро 26 октября, когда медсестра включила радио и он услышал официальное сообщение: в авиационной катастрофе погиб маршал артиллерии Неделин.
Руководитель испытаний Александр Матренин: "В 18 часов 45 минут руководитель работ объявил 30-минутную готовность. Боевой расчет по этой команде произвел заключительные операции: отстыковку заправочных пневмокоммуникаций, снятие заглушек и ветрового крепления ракеты, отвод установщика от пускового устройства. В этот момент в результате импульсов, выданных программным токораспределителем на исполнительные органы, произошел запуск маршевого двигателя второй ступени ракеты".
Огненная струя мгновенно прожгла баки первой ступени, вниз на головы ничего не успевших понять людей хлынули потоки горючего и окислителя, азотной кислоты, более ста пятидесяти тонн. Там, где они соприкасались, вспыхивало пламя. Первая ступень развалилась на куски. Сверху, довершая разрушение, обрушилась вторая ступень.
Те, кто находился рядом с Неделиным, непосредственно под ракетой, погибли мгновенно. Кто держался в стороне, попытался спастись, рванул в укрытие - этот путь вел к мучительной смерти. К приезду высокого начальства площадку заасфальтировали, и она превратилась в капкан. Асфальт мгновенно расплавился, люди застревали в нем, через несколько мгновений гудрон вспыхнул...
Потом на этом месте находили то, что не горело, - монеты, пряжки, инструменты.
То, что происходило на старте Р-16, можно сравнить с фильмами-катастрофами. Буря огня, в котором сгорало не только все живое, но испарялся металл.
24 ОКТЯБРЯ 1960 ГОДА. ЗНАЧОК НЕДЕЛИНА
Главному конструктору Р-16 Янгелю фантастически повезло. За несколько мгновений до взрыва он спустился в курилку - яму в 30 метрах от стартового стола, где вокруг бочки были расставлены стулья. Но и это убогое убежище спасло ему жизнь. Янгель только успел прикурить, как вслед за ослепительной вспышкой раздался не взрыв, а могучий рокот - конструктор застыл, глядя на конец света. И рванулся к старту.
"Там люди. Я должен..." - бессвязно выкрикивает он. Его удерживают. Янгель вырывается. Он почти теряет в тот момент рассудок. Там горели в тысячеградусном пламени его друзья, его сотрудники. Надеялся ли он спасти гибнущих людей или хотел разделить их участь? Позже он срывал с выбегавших из огня людей горящую одежду, тушил ее, обжег себе руки, но не ушел до тех пор, пока генерал Мрыкин и еще кто-то из военных насильно не отвезли его в гостиницу. Как только врач перебинтовал ему руки, Янгель снова вернулся к горящей ракете.
Борис Лаврененко вспоминает: "Янгель все время подходил к нам и произносил одну фразу: "Ищите Неделина, ищите Берлина". Уходил, снова подходил, опять говорил: "Ищите Неделина, ищите Берлина".
Генерал Гора: "Мне лично удалось определить место, на котором погиб маршал Неделин. Я нашел его депутатский значок. Среди погибших он был единственный депутат Верховного Совета, поэтому сомнений быть не могло".
Чувство вины не покидало Янгеля все оставшиеся годы. Умер он в день своего 60-летия прямо на чествовании, в кабинете министра общего машиностроения СССР Афанасьева. Главные торжества намечались на вечер, в большом зале, а пока собрались свои, самые близкие, поздравить без помпы, накоротке. Янгель расчувствовался, вдруг пожаловался: что-то тянет сердце. Министр предложил прилечь на диване в комнате отдыха, примыкающей к кабинету. Приняв таблетку, Янгель притворил за собой дверь. Больше он ее не открыл. Янгеля нашли на диване мертвым. Сердце...
25 ОКТЯБРЯ 1960 ГОДА. ВЫВОДЫ
Комиссию по расследованию причин аварии Р-16 возглавил Брежнев. Главная причина была определена уже 25 октября. Преждевременный запуск маршевого двигателя второй ступени спровоцировали три технических фактора, подробно описанных в заключении комиссии. Каждый из них в отдельности не мог повлиять на нормальный процесс подготовки ракеты к пуску, но их сочетание привело к катастрофе.
Из доклада Центральному комитету КПСС:
Выяснением причин катастрофы с участием ведущих специалистов установлено следующее.
При подготовке ракеты к пуску было допущено отступление от утвержденной технологии... В результате этого произошел преждевременный запуск маршевого двигателя второй ступени, что и привело к мощному пожару и полному разрушению ракеты на старте.
Руководители испытаний проявили излишнюю уверенность в безопасности работы всего комплекса изделия, вследствие чего отдельные решения были приняты ими поспешно, без должного анализа возможных последствий.
При подготовке ракеты к пуску также имели место серьезные недостатки в организации работы и режиме. На стартовой площадке при часовой готовности ракеты, кроме необходимых для работы 100 специалистов, присутствовали еще до 150 человек..."
Заключительное заседание Правительственной комиссии открыл тогда еще молодой и энергичный Брежнев: "Я разговаривал с Никитой Сергеевичем, мы посоветовались, и правительство, руководство страны решили, что, поскольку виновники этой трагедии и все причастные к этому делу погибли, за исключением Янгеля и Мрыкина, то решили никого не наказывать... Потому что вы сами себя наказали. А сейчас самое главное - обратить все ваши силы, внимание, энергию и прочее на то, чтобы эту ракету довести до ума, потому что она страшно необходима для обороны нашей".
Всего, по данным комиссии, погибло 126 человек. Эта цифра включает погибших на площадке и умерших впоследствии в госпитале. Более 50 человек получили ранения и ожоги.
26 ОКТЯБРЯ 1960 ГОДА. НЕКРОЛОГ
Его напечатала в этот день газета "Правда":
"От Центрального комитета КПСС и Совета министров СССР. Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза и Совет министров СССР с глубоким прискорбием сообщают, что 24 октября сего года при исполнении служебных обязанностей в результате авиационной катастрофы погиб главный маршал артиллерии и главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения Неделин Митрофан Иванович, кандидат в члены ЦК КПСС, депутат Верховного Совета Союза ССР, Герой Советского Союза, заместитель министра обороны СССР, один из виднейших военных деятелей, прославленный герой Великой Отечественной войны".
В этом сообщении кроме должностей маршала нет ни слова правды. Обстоятельства его гибели были настолько секретными, что даже родственники смутно представляли, что же произошло октябрьским вечером 1960го года. В серии "Жизнь замечательных людей" в 1978 году вышла книга "Неделин". В ней о смерти маршала одно предложение: "24 октября 1960 года этот замечательный человек в полном расцвете сил и таланта трагически погиб при исполнении служебных обязанностей".
А ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ
"Капустин Яр", севший в лужу
Неделин - оригинальная личность. Очевидцы вспоминают, как маршал инспектировал испытательную площадку на полигоне "Капустин Яр". Накануне пролился единственный в то засушливое лето дождь. У въезда на площадку образовалась лужа. В нее и уперся вышедший из "ЗИМа" Неделин.
С лица маршала медленно сползла улыбка. Секунду поколебавшись, он скомандовал в пространство: "Лопату". Окружавшие офицеры заметались, обстановку разрядил начальник охраны площадки капитан Собакин. Он один знал, где хранится шанцевый инструмент. Маршал небрежно взял лопату подошел к луже и начал ее яростно вычерпывать. Сопровождающие, не шевелясь, наблюдали.
Спектакль продолжался пару минут. Покончив с лужей, Неделин так же молча отдал лопату Собакину, вернулся к машине и, взгромоздившись на заднее сиденье, коротко бросил водителю: "На аэродром". Осматривать экспонаты не соизволил.
Что это - самодурство или воспитательный прием? Решайте сами.
