Не раз я слышала вопрос: что такое "русское национальное государство", о котором говорят националисты, как они его себе представляют, чем оно должно отличаться от нынешнего? Мой ответ - ответ частного лица и вовсе не "идеолога": но, на мой взгляд, это должно выглядеть примерно так. Подавляющее большинство населения России составляют русские ; значит, РНГ - это государство, существующее и действующее в интересах большинства своих граждан.
Как именно - здесь можно выделить четыре составляющие.
1. Это, прежде всего, социальное и гуманное государство. Государство, где могут экономить на чем-то другом - но никогда не экономят на образовании, на медицине, на льготах для малоимущих, на пандусах для инвалидов. Где действует Трудовой кодекс, существуют настоящие, а не фиктивные профсоюзы, и права работающих людей действительно защищены. Где районная больница и дом престарелых выглядят лучше, чем мэрия, и ремонтируются чаще. Где "обычные истории" типа "многодетная семья, которой отключили газ за неуплату, в трескучие морозы отапливала дом подручными средствами и сгорела вместе с четырьмя детьми" - не стандартный фон жизни, а повод бить тревогу, выяснять, как такое стало возможно, и принимать меры. И т.д. - можно долго развивать эту мысль, но идея понятна.
2. Это государство, в котором действуют обычные демократические права и свободы - те, к мысли о необходимости которых Российская империя пришла еще более ста лет назад. В нем нет негласных запретов на общественную и политическую деятельность, нет уголовных наказаний за "попытки создать партию", мирные собрания или разговоры, сколь угодно резкие и неполиткорректные. В нем есть широкое местное самоуправление, выборность прокуроров и судей, общественный контроль за полицией, судом и исполнением наказаний. Быть может, в каких-то чрезвычайных ситуациях, или для каких-то отдельных организаций или движений, чья опасность для общества очевидна, государство может ограничивать свободу слова, собраний и деятельности - но эти меры могут быть только чрезвычайными и временными. Политика "на всякий случай давить всех и вся" - для него невозможна.
3. Это государство - здесь мы подходим к собственно "русскому" - которое открыто и гласно признается, прежде всего, государством русского народа , который его создал и составляет в нем абсолютное большинство населения.
Отношения русского и других народов в его официальной идеологии позиционируются как свободный союз, в котором русские исторически занимают ведущую роль. В нем поддерживается и поощряется русская идентичность , пользуется мощной государственной поддержкой в стране и пропагандируется за рубежом русская культура. Ценности, названные выше, позиционируются именно как русские ценности, с опорой на соответствующие примеры из нашей истории и культуры.
Выстраиваются государственные или, лучше, общественные (при поддержке государства) механизмы поддержки русских - юридической, благотворительной, культурной и т.д., подобные нынешним НКА (напомню, что сейчас такие структуры существуют и поддерживаются государством у всех народов, кроме русского. Русским это законодательно запрещено). Идея, что "помогать надо только маленьким, а русских много, они и сами справятся " - в РНГ отвергается как вредная ерунда. Именно потому, что русских очень много - им сложнее осознать себя едиными, сорганизоваться, выстроить неформальные механизмы взаимной поддержки, какие легко возникают у малых народов или у диаспоры в чужой стране. Значит, надо либо этому учить, либо чем-то это заменять. (Нам самим надо этому срочно учиться - прим. iamruss)
Отношения с другими народами, как в составе России, так и за рубежом, строятся согласно тому, как эти народы относятся к русским. Начиная с простых бытовых критериев (например, сколько преступлений против русских совершают представители такого-то народа, не превышает ли это число статистическую норму) и кончая наличием и распространенностью сепаратизма, желания "резать москалей/русню" и т.д.
Существование "национальных анклавов" со своими законами и понятиями, резко и демонстративно отличающимися от средних по стране, в РНГ немыслимо. И причина этого не та, что "это дикость", "так не принято в цивилизованном мире" и т.д. - а намного проще и жестче: "Вы живете в России, стране русских. Русские такого [рабовладения, многоженства, "убийств чести" и т.д.] не делают и другим рядом с собой не позволяют. Хотите и дальше с нами жить - заканчивайте с этим навсегда. Не хотите - скатертью дорога".
Так же немыслима и публичная риторика в духе "на самом деле никаких русских нет", "русские - это вообще не народ, а такая неведома зверушка" и т.д. Русские - не просто "есть": они - причина России и ее цель. Россия существует как дом русских; если русских не станет - исчезнет и смысл ее существования. Это и должно быть официальной государственной идеологией.
4. Международные отношения. Здесь РНГ:
1) при столкновении интересов граждан и неграждан России (например, в вопросе трудовой миграции) всегда на стороне граждан.
2) позиционирует себя как государство-убежище для русских (и, шире, людей однозначно русскоязычных и принадлежащих к русской культуре) во всем мире. Дифференцированно подходит к миграции и переселению: всячески облегчает и поощряет то и другое для русских и близких к ним - но строго подходит к мигрантам-представителям культурно далеких и особенно враждебных (сейчас или в недавнем прошлом) народов, или народов, среди которых широко распространены враждебные русским идеологии.
3) Интересуется русскими общинами по всему миру, поддерживает их и активно защищает права русских за рубежом. (По-настоящему, а не как на Украине.) При выстраивании международных отношений важнейшим фактором для него становится то, как в той или иной стране относятся к русским, если они там есть.
4) В перспективе - возможно, активно продвигает русскую культуру и цивилизацию в мире; но это уже очень дальний прицел.
В связи с тем, что бурное обсуждение Украины-США-геев-православных-советских постоянно замыливает русскую национальную повестку (доминировавшую, например, в 2013 году), хотелось бы еще раз напомнить основные принципы и идеалы, которые пытается популяризировать наш сайт:
1. Русские — великий европейский народ с блестящей подлинной историей 200-летней Российской Империи. В отличие от множества других народов, нам не надо ничего придумывать или фальсифицировать, изобретая «древних укров» и тому подобное низкопробное фэнтези.
2. В 1917 году случилась национальная катастрофа, в ходе которой было прервано превращение русского народа в русскую нацию, русский нацбилдинг был остановлен, целые социальные слои — уничтожены, произошла мощнейшая культурная и политическая дегенерация, русские переехали из типичной европейской Империи в столь же типичное тоталитарное азиатское государство (ср. СССР с маоистским Китаем, КНДР, Камбоджей или Северным Вьетнамом).
3. В 1991 году тоталитарное азиатское государство развалилось, однако ценой избавления от гнета азиатских идиотов стали чудовищные территориальные потери и полный экономический крах, завершившийся раздачей государственной собственности советским проходимцам. Нынешние границы РФ несправедливы, нынешняя структура экономики и крупной собственности несправедлива, а кроме того, обещанные демократические реформы были свернуты, произошло замещение азиатского тоталитаризма латиноамериканской олигархией, а затем — латиноамериканской же автократией.
4. Тем не менее за счет возвращения в общемировое информационное пространство и открытия границ начиная с 1991 года уровень культуры и политической грамотности русских людей медленно, но верно растёт. Русский нацбилдинг (обретение русским народом политической, экономической и информационной субъектности), несмотря на препятствия со стороны латиноамериканского государства, возобновился и постепенно набирает обороты.
5. Задачей русского национального движения является создание русских политических, экономических и интеллектуальных элит, которые обеспечат субъектность русскому народу, превратив его из собственно народа в нацию (политическую общность). Вторым шагом, после обретения субъектности и переформатирования РФ в демократическое национальное государство с верховенством права и конкурентной экономикой, должна стать организация пересмотра итогов неудачного для нас XX века, в том числе порожденных этим веком границ.
6. Абсолютным императивом внешней политики русского национального государства является возвращение Украины, Белоруссии и Северного Казахстана (обсуждаемо: Прибалтика). До тех пор, пока такое возвращение не состоялось, все разговоры о статусе региональной державы (и тем более державы мировой) — не более, чем пропагандистская болтовня.
7. Абсолютным императивом США и ЕС является поддержание РФ и русского народа как можно дольше в латиноамериканском состоянии: с авторитарными «национальными лидерами», отсутствием работающих конституционных и государственных механизмов, перманентно-кризисной экономикой, всевластием спецслужб и регулярными дворцовыми переворотами, не дающими встать на путь устойчивого и постоянного развития, провоцируя кризис за кризисом.
8. Нынешний украинский кризис является сбоем, когда латиноамериканские элиты РФ по неведомой нам причине начали реализацию части программы по возвращению Великой России. Однако, будучи латиноамериканскими элитами, они остановились после первых шагов, не имея ни стратегии, ни моральных сил для победы в начатой конфронтации, застряв между реальным конфликтом с США и ЕС и капитуляцией. Так как непреклонная воля является абсолютно необходимой для победы в любом конфликте, то можно прогнозировать, что конфликт нерешительная латиноамериканская РФ проиграет, после чего либо рухнет сама, либо будет переформатирована внешними акторами.
9. Соответственно, тактической задачей русского национального движения становится накопление финансовых, медийных и организационных ресурсов, а также получение максимальной общественной поддержки к тому моменту, когда проигравшие конфронтацию власти РФ начнут разбегаться и откроется окно возможностей для политической деятельности. Следует заметить, что этой деятельности будут активно препятствовать (вплоть до политических убийств) как либералы, открыто представляющие интересы США и ЕС, так и многочисленное политическое, экономическое и силовое лобби нерусских элит РФ, желающих сохранить собственность и влияние. Также вполне вероятно, что мощный силовой аппарат РФ после бегства нынешних властей РФ вследствие прямого подкупа перейдет под контроль либо либералов, либо многонационалов, либо фрагментируется между ними.
10. Мы бы предпочли, чтобы политическая субъектность русского народа была возвращена в ходе последовательных мягких демократических реформ (как это произошло, скажем, в Испании после смерти Франко), но нарастающая конфронтация с Западом пополам с парадоксальным капитулянтством царствующих латиноамериканцев не оставляет надежд на мягкое развитие событий.
11. Русский национализм, не поднимающий вопросов субъектности русского народа, отрицающий европейскую сущность русского народа, не интересующийся принадлежностью крупной собственности в РФ, поддерживающий независимую Украину (Белоруссию, Казахстан), пытающийся подменить реальную русскую историю фэнтези, сводящий вопросы национального возрождения с поддержкой Путина и т. п. является не русским национализмом, а провокацией.
12. Критически важным для русского национализма является получение поддержки активных 5% населения: крупных, средних и мелких собственников, интеллектуалов и медиа-менеджеров, офицерского корпуса армии и спецслужб, политически-активного среднего класса. Именно эти активные 5% и будут решать судьбу страны во время политического кризиса, остальные 95% широких народных масс последуют за лидерами и активистами. Апелляция к соцопросам имеет смысл лишь как часть пропаганды, но в реальности соцопросы что-то значат лишь в сложившейся демократической системе, где мнение электората напрямую влияет на возможный исход выборов. В РФ нет сложившейся демократической системы и в ближайшее время не предвидится, поэтому дискуссии о том, чего «хочет народ», являются в основном интеллектуальным упражнением, оторванным от реальной жизни. А вот то, чего хотят активные 5% — реально важно.
13. И эти активные 5% нельзя привлечь отрицанием прав личности, свободной конкурентной экономики, великой судьбы великого русского народа, антиевропеизмом и необходимости восстановления реального влияния России. Люди из верхних 5% ездят проводить отпуск в Европу, а не в КНДР, и это главный факт, на который следует опираться в выработке идеологии русского национализма. Разговоры про «сталинскую евразийскую многонациональную империю» приобретут смысл, когда мы увидим топ-менеджеров и полковников на отдыхе в КНР, а не в Ницце. В основе русского национализма должны лежать реализм, рационализм и реальная русская история, а не бессмысленный бубнеж про «евразийскую духовность». Аналогично — бессмысленно радикальное западничество, ассоциирующее интересы США и ЕС с интересами русского народа. Ни США, ни ЕС не заинтересованы в появлении демократического устойчивого русского национального государства, поскольку это будет означать возрождение уничтоженного центра силы. Конкуренты никому не нужны, поэтому США и ЕС будут либо пытаться навесить на русских пораженческий либерализм 90-ых («Собрать все деньги и отдать в Брюссель!»), либо способствовать окукливанию в православную евразийскую социалистическую Северную Нигерию.
14. Русский национализм обязан быть интеллектуально честным и принципиально высказывать реальные мысли и чувства активной части русского населения. Это единственный способ завоевать симпатии в ситуации тотального общественности цинизма и разочарования в любых идеологиях. Предельная честность — единственная разумная стратегия в обществе, где «честность» отрицается как понятие.
15. Русский националист не обязан публично декларировать свои симпатии и носить футболки «Ярусский», поскольку среди активной части общества есть немало наших симпатизантов, чье текущее положение, однако, препятствует открытой декларации национальных взглядов. Тайно поддерживающий национальное движение топ-менеджер государственной корпорации намного ценнее маргинала, открыто марширующего с флагом-имперкой. Русский национализм должен быть не про шумные марши и лозунги, но про тихие дела.
16. Особое внимание русские националисты должны уделить русскому сопротивлению Донбасса во всех его видах (от участников боевых действий до сети информационной поддержки до тайных и явных спонсоров) — это люди, которые проявили себя делом и которые могут сыграть критически важную роль в дальнейших событиях РФ. Один активный участник Донбасского похода ценнее для русского дела, чем все разговоры про абстрактный «народ», вместе взятые.
17. Следует помнить, что при политическом кризисе революционеры первой волны практически поголовно гибнут-садятся-оказываются не у дел, плоды их подвигов собирает вторая волна. Русским националистам на данном этапе не следует вступать в конфронтацию с латиноамериканскими властями РФ, предоставив высокую честь стать мучениками революции либеральной, коммуно-патриотической или любой другой достаточно глупой для этого общественности. В то же время, не следует выступать и сторонниками латиноамериканской власти — иначе последствия ее решений (на которые мы не имеем никакого влияния) начнут бить и по русскому национальному движению, поставив нас в ситуацию «на чужом пиру похмелье».
18. Разумный нейтралитет в отношении власти, публичный и тайный сбор сторонников, выстраивание социальных связей (в том числе непубличных, публичные организации зачастую провоцируют власти), душевное общение с ветеранами Донбасса, наращивание медиа-влияния (включая организацию новых СМИ без явного национального уклона), пропаганда среди активных 5%, подготовка массового общественного мнения — вот чем должен заниматься русский национализм сегодня. Вот чем должны заниматься лично вы, если вы считаете себя русским националистом. Нация — это коллективный труд, а не пассивное ожидание, когда добрые дяди поднесут вам Национальную Россию на блюдечке с голубой каемочкой.
19. Русский национализм интересует Национальная Россия, которая обеспечит свободу, процветание и величие русскому народу. Так как это совпадает с естественными стремлениями всякого разумного русского человека, то русский национализм поддерживает историческая, политическая, экономическая и социальная РЕАЛЬНОСТЬ, которой нет у других проектов будущего РФ, являющихся беспредметными фантазиями, а то и прямо злонамеренными квазирелигиозными политическими культами. Тем не менее апатия, нерешительность, антиинтеллектуализм, ориентация на пассивную аудиторию, организационная немощь и суицидальные атаки на властные структуры способны привести к поражению и еще 10-20 годам прозябания русского народа до появления следующего исторического шанса.
20. Иначе говоря, будущее зависит от вас. От вашего русского ума, русской смелости, русской решительности, русского идеализма и русского достоинства (ибо человек, ценящий себя, никогда не согласится, чтобы его страна прозябала в Латинской Америке). Если у вас их не хватит, то Национальную Россию построит следующее поколение — и вы попадете в нее беспомощными стариками, проведшими лучшую часть своей жизни в борьбе с захватившими командные посты латиноамериканскими идиотами. Это тоже выбор, но провести еще 10-15 лет с Милоновыми и Мизулиными после следующего витка дегенерации лично мне бы не хотелось. Я думаю, что мой народ и мои близкие достойны гражданских прав, демократической системы, конкурентной экономики возможностей, великой нации и великой страны.
И я готов за это бороться.
Вначале определимся с тем, что такое Национальное государство – это государство, основой государственной идеологии в котором являются принципы НАЦИОНАЛЬНОГО возрождения и развития общества, а государствообразующая (титульная) Нация контролирует все сферы общественно-политической жизни страны – правительство, банки и финансы, крупный и средний бизнес, СМИ и т. д.
Ярким примером национального государства может служить государство Израиль. Во-первых, само это государство создавалось как символ возрождения и объединения еврейской нации. Во-вторых, хотя в Израиле и проживает много других этносов, евреи, как титульная нация, держат все рычаги управления страной под своим контролем: в правительстве, среди владельцев местных СМИ, банкиров и олигархов вы очень мало обнаружите палестинцев, арабов или вообще неевреев. То есть я, конечно же, не отрицаю, что в Израиле проживает не мало умных и талантливых арабов с палестинцами, но попасть этим израильским гражданам в высшие структуры управления государством, стать, к примеру, министрами или владельцами общегосударственных телеканалов, практически не реально! Таковы негласные законы национального государства…
Подобную картину можно наблюдать и во многих других странах мира, построенных по принципу Национального государства. Помимо Израиля здесь в качестве наглядных примеров можно привести такие страны как Китай и Иран – данные государства также двигаются по своему сугубо национальному культурно-историческому пути развития. При этом, я снова таки не отрицаю, что в Китае, наверняка, проживает и является его гражданами огромное количество умных и талантливых некитайцев – к примеру, японцев. Не отрицаю, что гражданами Ирана могут быть яркие и творческие личности не являющиеся персами – к примеру, азербайджанцы. Но стать, скажем, главой правительства Китая местный японец, будь он хоть семь пядей во лбу, не сможет никогда! Точно так же, как местный азербайджанец, несмотря ни на какую свою гениальность, никогда не сможет занять пост президента Ирана. Таковы законы жанра…
С уверенностью можно назвать национальными государствами и некоторые бывшие республики Советского Союза – например, Белоруссию, Казахстан или Туркменистан. Во всех этих государствах на первом месте стоят именно национальные ценности и интересы, и лишь потом уже ценности, к примеру, либерально-демократические, коммунистические или какие-то еще… И здесь мы будем наблюдать ту же самую картину: у кого-либо из русских шансы стать премьер-министром Казахстана или президентом Туркмении практически стремятся к нулю – «у русских есть своя историческая Родина, вот пусть они там президентами да премьерами и становятся!», скажут вам в этих странах…
А теперь, внимание, вопрос: скажите, кто-нибудь считает евреев или китайцев полными идиотами? Лично я – нет. Поэтому стоит задуматься, почему эти, а также многие другие народы, пошли по пути построения своего Национального государства, а не стали создавать, скажем, классическое либеральное государство, по типу современной Франции или Англии? Какие вообще преимущества несет в себе Национальное государство и какую выгоду оно дает построившему его народу?
Во-первых, это сильное и стабильное государство. Когда все ведущие посты в государственной бюрократической системе занимают представители титульной нации, когда основные средства производства в стране и СМИ находятся в руках коренного титульного населения – повлиять извне на такое государство, навязать ему чужую волю практически невозможно! Вся элита страны, весь эстеблишмент является как бы одной большой семьей. Один за всех и все за одного! Все делают одно общее дело – обустраивают достойную жизнь себе и своим детям – крысятничать здесь крайне не популярно! Наглядный пример – Китай. Много вы знаете китайских олигархов, выкачавших за границу миллиарды долларов и сбежавших на Запад в качестве политических беженцев? То-то! Нет таких! И дело вовсе даже не в том, что в Китае за коррупцию применяется смертная казнь. Просто в национальном государстве обворовывать свою страну и свой народ не принято. В либеральном государстве, где каждый индивид сам по себе и сам за себя, такое возможно. В национальном государстве - нет. Стоит отметить, что для национальных государств вообще свойственен низкий уровень преступности и насилия в обществе по сравнению с государствами, где главенствует либеральная идеология.
Во-вторых, это усиление самой нации. Не будем забывать, что Нация - феномен в первую очередь культурный, и только потом этнический и социальный. Национальное государство позволяет коренному этносу жить в своей традиционной культурной среде и успешно сохранять свою идентичность (в отличии, скажем, от государства либерального, которое является одним большим «плавильным котлом» для всех своих этносов и народностей, и в котором сплошь и рядом либеральной пропагандой ведется целенаправленное разрушение национальных корней и религиозных основ общества). Миграционная политика и все прочие законы в национальном государстве направлены на защиту интересов, прежде всего, коренного населения. Все это благоприятно сказывается на атмосфере в обществе в целом и на рождаемости в частности – в национальных государствах практически нет демографических проблем. Нация находится в состоянии пассионарного подъема. Людей не мучает депрессия, народ, как правило, полон оптимизма и с уверенностью смотрит в свой завтрашний день (в международных рейтингах по количеству случаев суицида на душу населения национальные государства стабильно занимают самые последние места).
Однако, скажем теперь несколько слов и о России… Если изучить национальный состав нынешней российской бюрократии (члены правительства, руководители различных министерств и ведомств), если приглядеться к физиономиям тех, кто постоянно мелькает сегодня на российском телевидении (начиная от различных политологов-политтехнологов и заканчивая гламурно-либеральной тусовкой и эстрадно-развлекательным бомондом), если внимательно ознакомиться со списками нынешних российских олигархов (банкиров и владельцев «фабрик, заводов и пароходов»), то может сложиться стойкое впечатление, что русские составляют не 85, а всего лишь 15 процентов населения России. Все это говорит о том, что Россия в настоящий момент не является национальным государством – в управлении страной и обществом задействована преимущественно не русская элита, вооруженная преимущественно антинациональной, а не национальной идеологией.
Однако, с моей точки зрения, русские вполне могли бы успешно преобразовать Россию в Национальное государство! При этом, естественно, речь не шла бы об угнетении других коренных народов России - глупо думать, что русские могут сладко зажить, начав кого-то у себя на Родине эксплуатировать. Даже самая жесточайшая эксплуатация нерусского меньшинства русским большинством не способна обеспечить для этого самого большинства райскую жизнь – один девятерых не прокормит, это очевидно, хоть 24 часа в сутки его заставляй работать. Рассчитывать русским придется в первую очередь (и в основном) на себя самих.
Безусловно, преобразование нынешней «многонациональной» России в Национальное государство это мобилизационный проект, основная тяжесть реализации которого ложится именно на русских людей. Да - это трудно, да – это тяжело, но зато у нас будет шанс превратиться из стада расслабленных безнациональных болванчиков, управляемых извне, в настоящую Нацию, которая сама определяет свою судьбу и которую будут уважать во всем мире.
Арийский миф в современном мире Шнирельман Виктор Александрович
«Русская империя» или «Русское национальное государство»?
25 лет назад Роман Шпорлюк предложил разделять русских националистов на тех, кто пытаются спасти империю, и тех, кто стоит за строительство национального государства (Szporluk 1989). Эти споры не затихли и до сих пор представляются актуальными. Однако в течение последних 10 лет их смысл изменился: «империя» теперь нередко связывается не с СССР, а с Россией, а под национальным государством понимается «чисто русское государство», свободное от каких-либо этнических меньшинств. Последнее может выглядеть все той же Россией, а может выступать в виде отдельных русских регионов, получивших государственное оформление.
В начале 1990-х гг. бескомпромиссным сторонником империи выступал рок-музыкант и одновременно праворадикальный идеолог С. Жариков, попытавшийся возродить учение патриарха западного антисемитизма Х. Чемберлена. Связывая русских с арийцами, он противопоставлял индоевропейцев семитам как «мужское» «женскому» и «солярное» «лунарному». Утверждая, что якобы христианство духовно поработило ариев, он выступал за империю и царскую власть. Вместо христианства он предлагал ввести «традиционный родовой культ», то есть вернуться к язычеству. И «национальный вождь» сочетался в его голове с «властью Сварога». При этом самыми страшными врагами ему виделись «масоны» и «жидомасоны» (Жариков 1992).
Наиболее рельефно идея «Русской империи» выступает в религиозной системе В. М. Кандыбы. Эта система, с одной стороны, призвана объединить «древнерусские верования» с «истинным» учением Христа, а с другой – противопоставить их «искаженному Западному христианству». Немалую роль в этом играет антисемитизм, исходящий из идеи «жидомасонского заговора», и, чтобы лишний раз подчеркнуть тесное родство своего учения с версией «Протоколов сионских мудрецов», Кандыба делает царя Соломона основоположником масонства (Кандыба 1997а: 166; Кандыба, Золин 1997а: 156–157)312. Еще дальше идет его соавтор П. М. Золин. Комментируя фантазии «великого психолога», он не только популяризирует классику мирового антисемитизма, но всеми силами уверяет читателя в наличии «жидомасонского заговора». Ведь даже если «Протоколы» и были фальшивкой, их предвидения с высокой точностью реализуются, заявляет он (Кандыба, Золин 1997а: 394), повторяя отношение к «Протоколам», популярное у антисемитов (об этом см.: Korey 1995: 155).
Такие фантазии получают в эзотерических работах Кандыбы особый облик, связанный с тем, что их автор как бы пытается перехватить эстафету у сконструированного русскими антисемитами «международного сионизма». Кандыбе самому свойственна мечта о «мировом господстве», и он уверяет, что русы уже неоднократно им обладали, что его будто бы пытался вернуть киевский князь Владимир и что все это со всей неизбежностью ждет мировую цивилизацию в будущем (Кандыба Д. 1995: 162, 182). Вот почему Кандыба объявляет «идею завоевания мирового господства и победы Яви (так ославянивается имя Яхве. – В. Ш. )»… идеей «победы светлого начала в человеке над его темной земной природой» (Кандыба Д. 1995: 144). Соответственно, автор представляет евреев «ветвью южных русов», снижая накал русско-еврейского конфликта до уровня семейной ссоры. Он даже сочувствует древним израильтянам, «нашим младшим братьям», потерявшим свою государственность и попавшим в Вавилонский плен (Кандыба Д. 1995: 144, 151). Вместе с тем он явно неодобрительно относится к деятельности «волжских русов», попытавшихся установить свое финансовое, культурное и административное господство в «Русской империи» в эпоху раннего Средневековья. Не проводя различий между евреями и хазарами и называя всех их «волжскими русами», Кандыба обвиняет их в «международных финансовых интригах», поставивших многие группы «южных русов» в тяжелую долговую зависимость (Кандыба Д. 1995: 157).
Можно только посочувствовать автору, устраивающему самому себе историографическую ловушку своими сложными «метаисторическими» построениями. Действительно, почему, неоднократно отмечая разногласия и междоусобицы между «древнерусскими племенами и союзами» в рамках Империи, восторгаясь глобальными завоеваниями русов и их умением облагать данью огромные территории, он выражает возмущение данническими отношениями лишь в одном случае – когда дело касается Хазарского каганата, который сам он называет «русо-еврейским государством» (Кандыба Д. 1995: 160)? Совершенно очевидно, что над ним довлеет «хазарский синдром», характерный для многих других русских неоязычников.
Внимательный читатель заметит, что не ко всем «русам» Кандыба относится одинаково доброжелательно. Деятельность «русо-евреев» его раздражает. Но во избежание упреков в антисемитизме, присутствующем у многих современных русских националистов в их отношении к Хазарии, он по мере сил пытается смягчить соответствующие пассажи. Делается это с помощью лингвистических ухищрений – путем введения эвфемизмов «иностранцы», «купцы». Именно «иностранцы» являлись представителями «непонятного торгово-финансового спрута», опутавшего в хазарскую эпоху всю Восточную Европу, и именно от них очистил ее легендарный князь Бравлин, с ними вел победоносные войны князь Святослав, и против них было направлено восстание киевлян в 1113 г. (Кандыба Д. 1995: 157–160, 178). Автор старательно скрывает, что «наши младшие братья» и «иностранцы» являются, по сути дела, одними и теми же лицами. Он не без оснований надеется быть однозначно понятым единомышленниками, с полуслова понимающими смысл неоязыческих мифологем.
А как же с христианством? В этом отношении суждения Кандыбы столь же противоречивы. Ему ясно, что христианство было чуждой идеологией, направленной на подрыв «русского духа», за чем скрывались некие «финансовые и военные интересы». Он по примеру своих предшественников обвиняет князя Владимира и некоторых его преемников во всех мыслимых и немыслимых преступлениях против русского народа (Кандыба Д. 1995: 137, 158, 160–163, 177–180). В то же время он признает Христа «русским пророком», отдает дань его мудрости и даже… оправдывает введение Владимиром христианства насущными потребностями многонационального Киевского государства (Кандыба Д. 1995: 162, 202).
Иными словами, подобно всем другим националистическим концепциям, построения Кандыбы грешат разительными противоречиями. Но, в отличие от рассмотренных выше материалов, они имеют важную особенность: Кандыба, как никто другой, откровенно выбалтывает сокровенную мечту ряда русских радикалов о мировом господстве. Вот почему для них нет ужаснее врагов, чем христианство и евреи, которые, по их мнению, являются единственными серьезными препятствиями к этой цели.
Впрочем, Кандыба отвергает не всякое христианство, и на словах он более всего озабочен не «сионистским заговором», а экспансией «ложного христианства», враждебного создаваемой им «Русской Религии». Происхождение «ложного христианства» он рисует следующим образом. Якобы когда-то один из отрядов русов, возглавляемый жрецом по имени Яхве, оказался в Восточном Средиземноморье. После своей смерти Яхве был обожествлен местными обитателями. Позднее «южнорусский жрец» Аврам, живший в Уре, провел религиозную реформу и создал иудаизм, религию «русалимов». Из контекста книги совершенно очевидно, что термин «русалимы» вводится автором для обозначения евреев. Действительно, ведь, по его словам, последние не только верили в бога Яхве, но именно их «белокурый царь» Давид захватил «Русскую Оселю», переименовав ее в Иерусалим, а на месте «храма Яви на Сиян-горе» возвел храм Яхве, дав горе название Сион (Кандыба 1997а: 46–47, 72, 163; Кандыба, Золин 1997а: 42–43, 50, 69, 153). Впрочем, автор утверждает, что такого народа, как евреи, вообще никогда не было, а были «араратские русы», расселившиеся на землях «палестинских русов» и забывшие о своем родстве (Кандыба 1997а: 259).
Кандыба делает Иисуса Христа «русским пророком из Галилеи», одним росчерком пера объявляет местом его рождения Иерусалим и вконец сбивает с толку читателя, называя его отцом одновременно «римского воина Пандору»313 и некоего «плотника» и, наконец, отправляя юношу Иисуса в Индию и Непал для изучения ведических текстов (Кандыба 1997а: 197; Кандыба, Золин 1997а: 180–187. Ср.: Иванов 2000: 44–45)314. Последние и стали будто бы одним из важнейших источников истинного «чистого учения» Иисуса Христа. Вопреки всей новозаветной традиции, автор доказывает, что Иисус Христос пришел вовсе не для искупления человеческих грехов, а для борьбы с «фарисейской церковью» и восстановления истинной «Русской Религии». Однако фарисеи подвергли его мучительной казни, а «римские идеологи» извратили его учение и положили это в основу своей человеконенавистнической идеологии, назвав ее «христианством». С тех пор последнее вело варварское уничтожение «всего духовного богатства Русской Религии» – храмов, библиотек, письменных документов. В частности, Кандыба обвиняет «русалимов» в сожжении «Великой Этрусской библиотеки» и «древнерусской Александрийской библиотеки», где в огне погибли все документы по «русской истории» за последние 18 млн лет. Древние русские обряды были отменены, ведические знания запрещены, исконные тексты Евангелий переписаны и искажены, даже алфавит был изменен до неузнаваемости, чтобы никто не мог читать «по-древнерусски». В частности, именно искажением «исконного алфавита» якобы занимался Константин Философ в Крыму (Кандыба 1997а: 227–241, 276–277)315.
Наступление на «русскую традицию» ведется до сих пор: враги разрушили «Русскую империю», надругались над ее святынями, а теперь хотят полностью лишить русский народ его идеологии (Кандыба 1997а: 230). В каких только грехах Кандыба не обвиняет христианскую церковь – здесь и убийства, и разврат, и распространение венерических и психических заболеваний, и самые темные махинации, и ограбление русского народа, и культивация иноземных ценностей, и насаждение культа жестокости. Именно к священникам обращены полные гнева слова Кандыбы: эта «уголовно-мафиозная мразь обирает святой Русский народ, наживается на его стремлении к духовной жизни и вере в Идеал» (Кандыба 1997а: 324).
Хотя Кандыба всячески избегает термина «евреи», заменяя его эвфемизмами типа «русалимы» и «римские идеологи», он достаточно ясно дает понять, о ком идет речь. Ведь, сопротивляясь христианизации, «многие русские народы считали, что лучше погибнуть, чем молиться чужим иудейским богам». А христианскими священниками всегда служили в основном «лица еврейской (русалимской) национальности» (Кандыба 1997а: 228, 324). Кандыба не гнушается и кровавого навета, заявляя, что в евхаристии был закреплен обряд, заключавшийся ранее во «вкушении крови иноплеменного ребенка». Он настаивает на том, что будто бы и ныне «русалимы» занимаются убийством русских младенцев и продажей их органов за рубеж (Кандыба 1997а: 228, 325). Следовательно, весь обличительный пафос автора против христианства направлен прежде всего против евреев. К ним же относятся и его угрозы, о которых будет сказано ниже.
По Кандыбе, заговор «русалимов» против человечества коренится в самом членении сакрального пространства на Север-Юг и Запад-Восток, где Север и Восток означают чистое, духовное начало, а Юг и Запад – низменное материальное. Вот почему обитавшие вначале на Юге «русалимы», корыстные и златолюбивые, расселились по всему миру, создали широкую мировую торговую и финансовую сеть и задумали с ее помощью захватить в свои руки власть над миром. Эта идея и взяла себе на службу христианство, обязанное учить народы покорности (Кандыба 1997а: 233–234).
Но Кандыба связывает исконную идею мирового господства и богоизбранности с русским наследием. Он отмечает коренные различия в ее воплощении между «северными» и «южными русами»: если первые стремились править миром в открытую с помощью знаний и оружия, то вторые хотели достичь этого самыми коварными способами – через торговлю и финансы и немало в этом преуспели (Кандыба 1997а: 234, 283). Но, настаивает Кандыба, установление материального благоденствия на Земле несет человечеству смерть и разрушения, отдаляя его от духовного, и этого надо всячески избегать (Кандыба 1997а: 440). Вот почему построенная на иных началах «Русская империя» стала препятствием для «русалимов» на их пути к мировому господству, их «единственным смертельным врагом», и они старались всеми силами ее разрушить (Кандыба 1997а: 341–342).
Ведь чистое учение Христа, в понимании Кандыбы, сохранилось только на Руси, куда его в первозданном виде якобы принес Андрей Первозванный (Кандыба 1997а: 206). Дальнейшая судьба учения Христа на Руси излагается автором достаточно путано. С одной стороны, он связывает христианизацию Руси с князем Владимиром и, подобно многим неоязычникам, обвиняет его в жестоком насаждении этой «западной идеологии». Достается от него и первому русскому митрополиту Илариону за участие в «русалимском заговоре» против народов мира (Кандыба, Золин 1997а: 261–264). Однако, с другой стороны, автор настаивает на том, что «русские народы» не приняли «христианства» и едва ли не до 1941 г. сохраняли верность «Русской Религии» в форме православия и ислама. И лишь недавно под иноземным влиянием религия здесь переродилась и «православное христианство» стало «рассадником разврата и дьявольских соблазнов» (Кандыба 1997а: 229).
Все это было следствием происков злобных чужеземных сил. Впервые они добились крушения «Русской империи» в 1917 г. Впрочем, бегло излагая события 1917 г., автор впадает в чудовищные противоречия. С одной стороны, он всячески поносит «немецко-русалимскую» династию Романовых, проводивших исключительно «антирусскую» политику и справедливо свергнутых русским народом. Ведь, как утверждает автор, царская власть и ее окружение состояли на 99 % из «русалимов» (Кандыба 1997а: 335). Но, с другой стороны, чуть ниже он же настаивает на том, что революция была инспирирована происками западных «русалимов» и что революционные организации на 90 % состояли из «русалимов». И в то же время он представляет советскую историю беспрерывной борьбой Ленина и Сталина против «русалимов» (Кандыба 1997а: 342, 345, 350, 353). Русскому народу автор отводит во всех этих процессах роль безмолвного статиста.
Впрочем, какими бы противоречивыми ни выглядели взгляды автора, его политические симпатии очевидны. Его главным приоритетом является «Русская империя». Поэтому он выступает сторонником советской власти, обвиняет Белое движение в поддержке иностранной интервенции в годы Гражданской войны и в то же время стоит за объединение «красных» и «белых» против «криминальной демократии» и «антинародного режима» (Кандыба 1997а: 344). Иными словами, красно-коричневые склонности автора очевидны. Как бы ни складывалась историческая обстановка, его гнев всегда направлен против Запада и «русалимов». В них одних он видит причины всех бед «Русской империи» – они виновны не только в преступлениях династии Романовых, но и в развязывании Первой мировой войны, крушении Российской империи, смуте 1917 г., «ритуальном убийстве» Сталина и очернении его деятельности, «брежневском застое» и расчленении СССР (Кандыба 1997а: 342, 350–354).
Кандыба доходит до того, что обвиняет США и якобы правящих там «русалимов» в планах физического уничтожения русского и соседних исламских народов. Все это ему нужно для того, чтобы требовать создания мощного «Русско-Исламского Союза», восстановления «Русской Религии» и полного «уничтожения Зла» вплоть до применения превентивного ядерного удара (Кандыба 1997а: 354–355). Эта угроза обращена прежде всего к «русалимам», и автор заявляет: «Жить им осталось недолго, и смерть их будет страшной и мучительной, и сбудется это древнее пророчество уже при жизни нынешнего поколения этих безумцев» (Кандыба 1997а: 440). Цена «победы» его не страшит, ибо все равно русским рано или поздно суждено превратиться в «лучистое бессмертное человечество из Света», в «единый вид лучистой энергии» и раствориться во Вселенной. Именно в этом Кандыба видит «путь спасения, путь науки, разума и совести» (Кандыба 1997а: 88, 381–382). Такая судьба вытекает из эзотерического учения. На деле же борьба с «христианством» должна, по мнению Кандыбы, закончиться новым Холокостом, еще более ужасным, чем устроенный германскими нацистами.
Идеи Кандыбы были с энтузиазмом подхвачены и растиражированы самарской неоязыческой газетой «Вече Рода». Ее учредитель А. А. Соколов в 1980-х гг. был главным редактором самарской газеты «Волжский комсомолец», а затем на рубеже 1980 – 1990-х гг. – народным депутатом СССР. Вскормленный советской идеологией, он разочаровался в коммунистах и равным образом не приемлет монархии. Будучи ярым приверженцем русского этнонационализма, он не видит иного выхода, кроме как обратиться к дохристианской языческой древности и направить всю свою энергию на борьбу с «вредоносным каганатом». Это – типичный путь для тех, кто сегодня пополняет ряды русских неоязычников.
По собственному признанию, Соколов обратился к политизированному неоязычеству в июле 1994 г., когда он стал развивать идеи «Русской Родовой Вечевой Ведической традиции» как основы для государственной идеологии РФ. Для этого он стал участником Русского освободительного движения и основал в Самаре оппозиционную газету, «молодежное общественно-политическое издание», «Вольнодумец». В 1996 г. за экстремистские взгляды это издание было закрыто. Тогда Соколов начал выпускать откровенно расистскую газету «Вече Рода», выступающую от имени некоего Русского Родового Вечевого освободительного движения.
Отвечая в 1996 г. на вопросы журналиста, Соколов воспроизводил историософские и религиозные идеи Кандыбы о Русском Роде, Небесном и вечном характере «Русской Родовой Вечевой Ведической традиции», а также о том, что в течение последнего тысячелетия последнюю якобы подменил «Антирусский Безродный Безнравственный Безжалостный Тоталитарный Каганский принцип»316. Это будто бы произошло благодаря проискам «иностранной разведки», создавшей касту из нерусских людей внутри Киевской Руси, которая в виде «Безродной Элиты» захватила власть над Русским Родом. Соколов обличал тоталитаризм «Каганской (Негритянской, Христианской) Кастовой системы управления», отождествляя ее с современной демократической системой. Он заявлял, что вот уже тысячу лет Русью управляет «нерусское и полурусское меньшинство» во главе с Великим Каганом.
Следуя неоязыческому мифу, политический «антиславянский» переворот Соколов связывал с именем князя Владимира, который, оказывается, был резидентом Хазарского и Варяжского каганатов и руководил «колонизацией Руси». В этом он опирался на христианство, что, подчеркивал Соколов, было типичным приемом Каганата, помогавшим ему разделаться с древней местной культурной традицией. Так была загублена великая русская культура с ее тысячелетней письменностью и наукой, и ее место заступили «нерусские (христианские) храмы», призванные искоренить Русский Дух и упрочить власть «нерусского меньшинства».
Что это за «меньшинство», Соколов впрямую не объяснял, используя эвфемизмы – «Безродная Элита», «Каганский принцип», «Мировой Каганат». Но для любого, кто знаком с современным антисемитским хазарским мифом, никаких секретов здесь нет. Предельно ясно, с каким врагом русские люди должны были бороться. Соколов этого и не скрывал. Ведь он не только называл христианство «иностранной верой», но и видел в нем «религию древнееврейских скотоводческих племен» («Сионскую традицию»), прямо противоположную «Русской Ведической традиции». А Ветхий Завет он считал инструкцией по колонизации иных народов. Подлинную демократию он связывал с системой национально-пропорционального представительства, якобы свойственной «Русской Родовой Вечевой Ведической системе». Поэтому он требовал немедленного восстановления этой системы; иначе, заявлял он, Русскому Роду грозит смерть. При этом он ссылался на одну из евразийских работ князя Н. С. Трубецкого (1921), где тот предупреждал против гибельности иноземного господства. Соколов с тем большей готовностью подхватывал эти слова, что не признавал легитимной современную российскую государственную систему, видя в ней господство «нерусских (Каганских) законов». Идеал он видел в создании «Единого Великорусского Родового (Национального) государства в рамках Российской Федерации», то есть чисто русского государства. По его мнению, только это положит конец «страданиям Великого Русского Рода» и крушению власти «нерусской и масонской верхушки» (Пархоменко 1996).
На вопрос о том, что значит быть русским, Соколов отвечал не задумываясь: «Невозможно быть Русским без Русского Духа. Быть Русским – это значит, что Русский Дух внутри нас!» На просьбу корреспондента пояснить значение «Русского Духа», он бросался в путаные рассуждения о чувствах, интуиции, разуме и воле как интегральной сущности русскости (как будто у других народов эти чувства отсутствуют). Понимая, что этого недостаточно, он добавлял наличие «русского Родового уклада», «Русского Родового государства», «Вечевого устройства» и «Ведической традиции». Не забыта и «Русская Религия», которую, вслед за Кандыбой, он характеризовал как «Русское монотеистическое материалистическое учение – Русские Веды (Знания) – Наука». Речь идет об «истинно Русском», «чисто Русском», которое якобы преследуется ни много ни мало с 988 г. Соколов пояснял, что «русскость» требует «служения и поклонения Русскому Роду (Русским Предкам) как единственному истинному способу обретения бессмертия!». Так как все это может вызывать новые вопросы, он, чтобы избежать двусмысленностей, ставил точку в дискуссии, говоря о «русском по крови человеке» (Пархоменко 1996: 4). Теперь все становилось на свои места: речь шла о создании Русского государства для чисто русских по крови людей. Иными словами, Соколов мечтал о расистском государстве по типу бывшей ЮАР. Не случайно он упрекал советскую власть за «насильственное скрещивание одного Рода, несовместимого по традиции, идеологии и нравственности, с другим». Остается, правда, вопрос о том, где Соколов мечтал найти «чисто русских по крови людей», чтобы населить любезное его сердцу расистское государство.
Определенный интерес представляют его этнологические взгляды. Термин «Род» он использовал в значении этнос, этническая общность, а нацию (под ней он понимал национальность) относил к «виду». Поэтому в русский этнос он, подобно другим русским этнонационалистам, включал великороссов, украинцев и белорусов, рассматривая их как отдельные нации (Пархоменко 1996: 5). В его устах Русский Родовой принцип означал триединство этих компонентов, и он стоял за добровольное воссоединение Великороссии, Украины и Белоруссии и был даже готов отдать пальму первенства Киеву или Минску. И ему не приходило в голову, что в случае введения режима апартеида, прямо вытекающего из его концепции, все нерусские народы будут иметь полное право требовать выхода из сконструированной им государственности, и Россия окончательно развалится. Его слова о доброжелательном отношении к нерусским коренным народам вряд ли кого-либо из них обманут. Ведь в созданном им Вече Русского Рода, претендующем на управление страной, никаким нерусским по определению места не находилось. И вовсе не случайной оговоркой звучали его слова о «неграх, находящихся на очень низком нравственном уровне развития». Похоже, что он готов был находить таких «негров» и в России. Во всяком случае, его этнологические взгляды позволяли это сделать. И действительно, со ссылкой на имама Шамиля он рисовал малопривлекательный образ горцев («пьянство, грабеж, необузданное своеволие, дикая невежественность…»), очевидно полагая, что Шамиль писал о неких вечных имманентно присущих им качествах.
Соколов придерживался двухцветного представления о современном мире, где на одном полюсе находятся «традиционные Родовые (Национальные) Вечевые ценности», а на другом – ценности «Безродного Тоталитарного Нацизма», ориентированного на масонский девиз «От множества к единству». Второму он приписывал стремление нивелировать культурное разнообразие и превратить людей в безликих «экономических животных» (Пархоменко 1996: 5). Отождествляя «нацизм» (то есть агрессивный национализм) с «интернационализмом», Соколов демонстрировал полную сумятицу своих представлений о современном мире.
Сегодня «гиперборейская идея» используется не только для неоимперских притязаний. Парадоксальным образом, к ней обращаются и некоторые из тех, кто выступает за расширение демократии в России и регионализм. Здесь показательными являются взгляды петрозаводского журналиста и самодеятельного философа В. В. Штепы, начавшего свою карьеру «традиционалистом» и большим поклонником А. Дугина, но затем после турне по Западной Европе пересмотревшего свои прежние взгляды и ставшего убежденным критиком «византинизма» и сторонником регионализма. Во многом солидаризируясь с Новыми правыми и оставаясь последователем Ю. Эволы, Штепа говорит витиеватым языком о ценностях современной европейской демократии, допускающей плюрализм и избавляющей от жесткой нормативности. Он доказывает, что Россию спасет только проект новой Северной цивилизации, основанной на регионализме. Гиперборейская идея служит ему эзоповым языком, позволяющим отстаивать ценности свободы, творчества и демократии, прототип которых он находит в мире эллинизма и в средневековой Новгородской республике. Их он противопоставляет «диктату авраамических религий», подразумевая под этим авторитарный режим. Следуя Ницше, Штепа видит в Гиперборее «взгляд в будущее», «футурологический проект». Он заявляет, что, возможно, Гипербореи никогда не было, но ее можно создать в XXI в. как некое международное Северное сообщество, охватывающее все северные страны и народы, якобы близкие по культуре. Однако он нигде не объясняет, что именно он понимает под «культурной близостью», ибо Север, как известно, заселен народами с самыми разными культурами. Зато он воспевает «нордического человека» как «варяга-первооткрывателя», творца, носителя свободного духа, обладающего волей ко всему новому и не скованного традицией. Этому он противопоставляет якобы бесконечно консервативный и деспотический юг с его авраамическими религиями, якобы смотрящими только назад, не побуждающими к творчеству и сеющими только ненависть (Штепа 2008).
Идея «Севера» увлекает Штепу не столько прошлым, сколько будущим. На его взгляд, Север как «архетип Земного Рая» стирает противоречия между Западом и Востоком. Рассуждая о Гиперборее, он ссылается на все тех же Уоррена, Тилака и Жарникову, но парадоксальным образом видит в ней скорее не реальность, а утопию, постижимую лишь на интуитивном уровне (Штепа 2004: 126–130). Штепа критически относится к мультикультурализму и резко критикует его за чрезмерный акцент на этносе и расе. Противовесом этому ему и служит идея Гипербореи, основанная на духе, а не на крови. Выступая против «татарско-московской империи» с ее неизбежной ассимиляцией, он предлагает в качестве альтернативы некую Северославию с ее «поморской природой». Иногда он называет это Беловодьем, подчеркивая, что оно не совпадает с современной Россией (Штепа 2004: 312–319).
Свободно оперируя эзоповым языком, Штепа не заботится о четкости используемых понятий и, обращаясь к разным аудиториям, весьма по-разному излагает свои идеи. Так, выступая на конференции, посвященной коренным народам Севера, он представлял Северную цивилизацию поликонфессиональной, многоэтничной и многоязычной, а обращаясь к русским националистам, вещал о «колониальном статусе русских», якобы превратившихся в «национальное меньшинство», страдающее от «этнократии». Он доказывал, что «сырьевая империя» не только не служит интересам русских, но что чиновники Газпрома якобы даже «антропологически отличаются от русских людей». Его также беспокоили рост численности «этнических мусульман» и засилье «этнических мафий». Он ратует за отмену 282-й статьи Уголовного кодекса, преследующей за «разжигание национальной розни». Примечательно, что в этом случае он ссылается на «свободу слова» в США и полностью игнорирует тот факт, что подобные статьи имеются в законодательствах ряда ведущих европейских государств. В то же время он призывает русских националистов перенести акцент с «борьбы с врагами» на выстраивание позитивных творческих региональных проектов (Штепа 2011).
Штепа выступает за политическую нацию, а не за «белую расу» и пытается переосмыслить термин «русский» как «знак русской культуры и цивилизации», не связанный с одними только этническими русскими. А для сторонников «этнической русскости» он предлагает резервации. Одновременно он доказывает, что если каждый регион проявит в полную силу свое «этнокультурное лицо», то никакие мигранты там не приживутся. Выступая против консерватизма, он с пиететом ссылается на идеи американского ультраконсерватора П. Бьюкенена, выступающего в защиту традиции. Иными словами, взгляды Штепы отличаются разительными противоречиями, и он выступает скорее не как философ, а как идеолог, причем временами проявляющий культурный расизм, заимствованный им у Новых правых.
В еще большей мере такие настроения находят отражение у Широпаева, который, пересмотрев свои прежние взгляды, предлагает нестандартное решение проблемы государственности, неожиданное для русского националиста. Он выступает против великодержавия и имперскости, ассоциируемых им с ненавистным «евразийским проектом». Не разделяет он и традиционного антизападничества: именно на Западе он предлагает искать союзников, но при этом Запад воспринимается им в расовых тонах в виде «белого мира». Мало того, Широпаев даже сомневается в единстве русского народа и видит в нем конгломерат субэтносов, различающихся как психологически, так и физиологически. Поэтому он выступает сторонником русского сепаратизма, полагая, что в нескольких небольших русских по составу государствах будет легче отстаивать интересы русских, чем в огромной многонациональной империи317. Их центром притяжения, по его мнению, должна стать «Великая Русь», охватывающая центральные и северо-западные районы России, причем в его воображении она рисуется гомогенной в «культурно-расовом» отношении. Кроме того, он наделяет ее германофильскими установками (Широпаев 2001: 126–129)318. Впрочем, отвергая «имперскость», Широпаев вовсе не является принципиальным противником любой империи. В его мечтах конфедерация русских республик рисуется плацдармом для «новой белой колонизации» и образования «современной неоколониальной империи» (Широпаев 2001: 129). Иными словами, его «арийский контрпроект» во многом воскрешает идеи германских нацистов и отражает особенности «догоняющей модернизации» – его привлекает образ классической колониальной империи с доминирующим народом-господином и подвластным ему колониальным населением. Этим, на его взгляд, и должно отличаться русское западничество.
Яростным противником империи выступает и П. Хомяков. Испытывая огромный интерес к ее генезису, он всеми силами пытается продемонстрировать ее негативную роль в мировой истории. При этом он свободно манипулирует фактами, заботясь лишь о том, чтобы они работали на его концепцию. Игнорируя политическую реальность древней Передней Азии, он искусственно конструирует там огромную «империю», включающую самые разные реально существовавшие государства, и объявляет ее продуктом «семитского мира». Причем, по его собственному признанию, неважно, где находился центр такой «империи» и как он назывался. Много важнее ему кажется вековая экспансия «империи» на север, в котором она всегда видела ресурс для эксплуатации и захвата рабов (Хомяков 2003: 194–204, 273–274). В этой картине мира находит место и Хазария, оказывающаяся сколком «Первой империи» (Хомяков 2003: 245–246). Причем в свете расового подхода едва ли не вечная конфронтация южной «империи» с северными «белыми людьми» оказывается вариантом классической расистской мифологемы о столкновении «арийцев» с «семитами», тем более что автор безоговорочно относит все население «империи» к «семитской расе». Примечательно, что это население он также представляет «потомками маргиналов и потомками популяций человекообразных» (Хомяков 2003: 204–205), тем самым превращая их в особый биологический вид.
В итоге таких манипуляций с историческими фактами Хомяков рисует «белых» не просто постоянной жертвой «империи», но объектом посягательства со стороны «низшего вида». Юг он изображает не иначе как «концлагерем», окруженным черными «людоедами». Кроме того, он заявляет, что пропагандистская деятельность «империи» осуществлялась государственной церковью. При этом его заботит не столько реальная обстановка в древней Передней Азии, сколько современная ситуация, и, как и для Петухова, отсылки к древним обществам служат ему эзоповым языком, помогающим осветить современные проблемы. Это также позволяет ему, во-первых, подчеркнуть, что «тоталитарная империя» являлась не локальным феноменом, а мировым злом, а во-вторых, связать его с «инородцами», якобы навязавшими такие политические порядки «белым», для которых те были «чужим наследием». Иными словами, и типы государственности, в представлении Хомякова, оказываются тесно связанными с расовым фактором. Поэтому, чтобы успешно бороться с «империей», он призывает русских вступать в ряды «национального Белого движения» (Хомяков 2003: 217). А чтобы разжечь в них ненависть к «империи», он рисует ее чудовищным монстром, всячески ее демонизируя. Мало того, архетипы ее «людоедской морали» он обнаруживает в Библии и изображает семитские народы «генетическими монстрами» (Хомяков 2003: 231).
Отдавая дань современным мигрантофобским настроениям, Хомяков предостерегает против деградации Европы из-за наплыва иммигрантов. Спасение он видит в создании «национально-аристократического государства» и заявляет, что сегодня ближе всех к этому находится Россия (Хомяков 2003: 334–335). Ставку он делает на русский средний класс, который, по его мнению, преодолел «антирасистские предрассудки» и более других созрел для технократического и биологического мышления, объявляющего «чужаков» особями иного вида (Хомяков 2003: 349). В борьбе с «имперским центром» он рассчитывает на российские области, ставя им в пример Украину (Хомяков 2003: 355). Подобно Широпаеву, его не страшит распад России, и во имя процветания «русского арийства» он готов отказаться как от значительной части территории, так и от проживающих там «русских азиатов». Его модель будущего русского национального государства включает европейскую часть России с северной частью Поволжья, а также район Северного Урала и Тюменскую область, но Северный Кавказ ему не нужен (Хомяков 2006: 99). Антиимперские настроения разделяют и некоторые другие неоязыческие идеологи, например упоминавшиеся выше В. Пранов и А. П. Брагин, считающие, что идея империи противоречит «русскому духу» (Брагин 2006: 488–489). Этнонациональное однородное государство, основанное на «народно-расовых ценностях», кажется им гораздо более живучим (Пранов 2002: 193; Брагин 2006: 174).
Рассмотренные материалы говорят о том, что у русских радикальных националистов нет согласия в отношении того, каким они видят желанное государство – империей или национальным государством. Даже тем, кто склоняются к идее национального государства, трудно решить, что именно они понимают под «национальным» – русское или славянское, а если русское, то ограниченное только великороссами или со включением сюда также украинцев и белорусов. В любом случае они полагают, что сплочение общества в таком государстве должно держаться на единой вере. Однако исконное язычество было направлено как раз на родо-племенную дифференциацию, а не на интеграцию (почему и возникла потребность заменить его мировыми религиями). Вопреки этому многие авторы связывают язычество с единобожием и верят в существование «единой славянской веры». Их мало волнует тот факт, что, например, чехи, ознакомившись с русской имперской версией панславизма, еще в 1840-х гг. в ужасе отшатнулись от России и с тех пор старательно избегали панславизма вообще (Masaryk 1968: 76, 90; ?erny 1995: 27 сл.). Не прельщает перспектива возвращения в империю и современных украинцев (Гончар и др. 1992; Боргард 1992; Коваль 1992: 36; Яворський 1992: 41 сл.).
Как бы то ни было, радикальные русские националисты до недавнего времени не могли решить, какое именно политическое устройство им нужно – империя или национальное государство. Однако они были убеждены в том, что в любом случае в этом государстве должна господствовать «белая (арийская) раса». Но в последние годы идея этнонационального государства как будто бы получает в этой среде все больше поддержки. Именно на этой платформе стоят сегодняшние русские национал-демократы (Шнирельман 2012б: 124–125).
Из книги Война и мир Ивана Грозного автора Тюрин АлександрРусское государство и русская элита. Этапы большого пути Русь Речная. Варяжская Невозможно говорить о тех преобразованиях, которые произошли в русском государстве эпохи Ивана Грозного, если не представлять, из каких пластов оно было сформировано за предшествующие 600
Из книги Истоки тоталитаризма автора Арендт Ханна Из книги Русский клуб. Почему не победят евреи (сборник) автора Семанов Сергей НиколаевичРусское национальное самосознание и государство Российское Современное состояние русского народа и его правовое и политическое положение в стране ныне горячо и в высшей степени интересно обсуждаются в русских изданиях самого широкого распространения. Разумеется,
Из книги Учебник русской истории автора Платонов Сергей Федорович§ 22. Русская Правда и национальное самосознание в Киевской Руси Со времен языческих гражданский порядок в Киевской Руси сделал заметные успехи. Мы знаем, как жестоки были нравы и как грубы были общественные отношения в языческую пору (§ 13). Со времени Владимира св. и
Из книги Неизвращенная история Украины-Руси Том I автора Дикий АндрейЛитвско-Русское Государство (От создания Литвы до поглощения Польшей Литовско-Русского Государства)С незапамятных времен разрозненные литовские племена населяли пространства от побережья Балтийскго моря (район нынешнего Мемеля и Кенигсбеога) до Оки, доходя да ее
Из книги История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века автора Бонвеч БерндГЛАВА I НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО И ИМПЕРИАЛИЗМ (1871-1914)
Из книги Конфессия, империя, нация. Религия и проблема разнообразия в истории постсоветского пространства автора Семенов АлександрПол Бушкович Православная церковь и русское национальное самосознание XVI–XVII веков История национального самосознания в России во многом отличается от опыта народов и государств Западной и, отчасти, Восточной Европы. Эти отличия особенно заметны, когда речь идет о
Из книги Вторая террористическая война в России 1901-1906 гг. автора Ключник РоманГЛАВА ПЯТАЯ. Национальное государство разрушено и захвачено, принципы управления захватчиков “Тайна сионских мудрецов”:“План управления должен выйти готовым из одной головы, потому что его не скрепишь, если допустить его раздробление на клочки во многочисленных умах.
Из книги Краткая история аргентинцев автора Луна ФеликсНациональное государство Помимо политики поощрения иммиграции, развития образования, поддержания мира и открытия границ, помимо предотвращения конфликтов с помощью пактов, помимо оптимистических настроений существовал еще один важный элемент этой системы -
Из книги История сербов автора Чиркович Сима М.7. Национальное государство. За и против
Из книги Геноцид карпаторусских москвофилов – замолчанная трагедия ХХ века автора Ваврик Василий РомановичVI. Под властью Австро-Венгрии. Русское национальное возрождение Галицкой и и Подкарпатской Руси в XIX веке В результате разделов Польши Червонная (Галицкая) Русь досталась Австрии. В продолжение своего 146-летнего владычества она не обеспечила за русинами их автономии, ни
Из книги Утопический капитализм. История идеи рынка автора Розанваллон Пьер Из книги Пропавшая грамота. Неизвращенная история Украины-Руси автора Дикий АндрейЛитовско-Русское государство От создания Литвы до поглощения Польшей Литовско-русского государстваС незапамятных времен разрозненные литовские племена населяли пространства от побережья Балтийского моря (район нынешнего Мемеля и Кенигсберга) до Оки, доходя до ее
Из книги Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология автора Зотов В.Александр Зданкевич Молдавское национальное государство Александр, какой смысл вы вкладываете в словосочетание «молдавский национальный проект»? Это реально существующее явление, или же нечто из области фантастики?Ничего фантастического я в этом не вижу, так как любая
Из книги Русь и ее самодержцы автора Анишкин Валерий ГеоргиевичРусское централизованное государство Русское централизованное государство сформировалось в конце XV - начале XVI в. В результате этого произошло объединение земель вокруг Москвы.Образование централизованного государства необходимо было для того, чтобы обеспечить
Из книги В преддверии философии. Духовные искания древнего человека автора Франкфорт ГенриНациональное государство в Месопотамии Национальное государство в Месопотамии, отличаясь по своим функциям от города-государства, проявляло активность не столько в экономическом, сколько в политическом плане. Как город-государство, так и национальное государство были
Кирилл Аверьянов-Минский, политолог, эксперт фонда «Народная дипломатия»
Ввиду того, что наш народ большую часть XX века жил в государстве, где в принципе не было гуманитарной науки (в СССР ее место занимал марксизм-ленинизм), многие русские интеллектуалы до сих пор не могут уяснить для себя значение ряда устоявшихся политико-правовых понятий.
Возьмем понятия «империя» и «национальное государство». У нас очень любят слово «империя», но при этом нет консенсуса относительно того, что это такое. Диапазон интерпретаций термина весьма широк, от «многонационального государства» до «жестко централизованной диктатуры». При этом общим местом стало утверждение, что «Россия всегда развивалась как империя», об этом говорят не только «имперцы», но и их оппоненты.
На самом деле империя характеризуется двумя основными признаками: 1) трансцендентным принципом власти, то есть источником легитимности власти выступает не народ, а Бог (теократия) или идеология (идеократия); 2) принципиальной многокультурностью и многоукладностью (пресловутая «цветущая сложность»). Национальное государство, будучи в основном антиподом империи, строится на прямо противоположных принципах: народном суверенитете и культурно-политической унификации. При этом национальное государство может формально называться «империей». Например, Германская империя (Второй рейх) была немецким национальным государством, объединенным к тому же по малогерманскому пути, то есть без участия полиэтничной австрийской монархии.
Что касается Российской империи, то она во второй половине XIX - начале XX веков уверенно шла к преобразованию в национальное государство. Последних трех государей вполне можно считать отцами-основателями русской нации: Александр II отменил крепостное право и после подавления Польского мятежа 1863 года артикулировал идею национального триединства велико-, мало- и белорусов, Александр III провозгласил курс на культурно-политическую унификацию империи («Россия для русских и по-русски»), Николай II учредил народное представительство и назначил на пост премьер-министра последовательного русского националиста П.А. Столыпина. Нет сомнений, что после победы в Первой мировой войне (украденной у нас большевиками) Россия окончательно стала бы русским национальным государством со всеми вытекающими отсюда последствиями, от ограничения власти монарха до отпадения некоторых территорий, которые не были в достаточной степени русифицированы (Польша, Финляндия, Средняя Азия, Закавказье).
Советский Союз был, безусловно, империей: во-первых, им руководил своего рода «священный орден» единомышленников (КПСС), осуществлявший власть от имени «единственно правильной» идеологии, во-вторых, СССР представлял собой объединение формально независимых государств, в которых последовательно проводилась политика дерусификации (так называемая коренизация); та же политика проводилась и в автономиях на территории РСФСР.
Американский исследователь Терри Мартин совершенно справедливо назвал СССР «империей положительной деятельности», то есть империей позитивной дискриминации, где коммунистическая партия держалась у власти за счет унижения наиболее многочисленного из подчиненных ей народов - русского. Большевики отсекли от русского народа его малорусскую и белорусскую ветви, создав на западе исторической России формально независимые национальные государства - УССР и БССР, а также лишили русских каких бы то ни было форм национальной государственности, предоставленной другим народам.
Сегодняшняя Российская Федерация относится к тем немногим государствам, которые еще не стали nation state. Если принцип народного суверенитета хотя бы формально закреплен в Конституции, то с национальной идентичностью государства дела обстоят более чем скверно. По сути, сегодня в РФ причудливо сочетаются национальная идеология «россиянства» и имперская идея «многонациональности». Пафос «россиянства» - «мы строим российское национальное государство, поэтому все должны стать россиянами», пафос «многонациональности» - «мы будем развивать национальное самосознание всех 200 народов, проживающих в РФ». Данный парадокс нашел отражение в «Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года», где обозначены две взаимоисключающие цели: 1) упрочение общероссийского гражданского самосознания и духовной общности многонационального народа Российской Федерации (российской нации); 2) сохранение и развитие этнокультурного многообразия народов России. По логике вещей развитие многообразия не может способствовать упрочению общности, и наоборот.
Конституция России. Фото: Владимир Астапкович/ТАСС
При этом двадцать с лишним лет постсоветского национального строительства показали, что российская («россиянская») идентичность искусственна и плохо приживается в РФ. Более того, сегодня значительная часть граждан воспринимает слово «россиянин» чуть ли не как ругательство, пришедшее в современный русский язык из ненавистной ельцинской эпохи. Что касается идеи «многонациональности», то ее реализация крайне опасна для целостности России, учитывая, что в составе РФ находятся субъекты федерации, организованные по национальному признаку. Опыт СССР показал, что чрезмерное «развитие национального самосознания» малых народностей может в ситуации политической турбулентности привести к росту сепаратистских настроений в национальных республиках.
Единственно правильным решением национального вопроса в нашей стране представляется преобразование РФ в русское национальное государство и, соответственно, формирование русской политической нации, включающей всех граждан России вне зависимости от этнического происхождения. Для этого необходимо обратиться к опыту Российской империи, которая была еще более полиэтничным государством, нежели сегодняшняя РФ, но при этом обходилась и без «россиянства», и без «многонациональности».
Как отмечал редактор крупнейшей в Российской империи газеты «Московские ведомости» М.Н. Катков, «на всем необъятном пространстве Русской державы (если исключить Царство Польское и Финляндию) есть только один народ, русский, с примесью к нему рассеянных и разбросанных инородческих элементов». Всем инородцам в России предлагалось стать русскими, приняв русскую культуру и русское самосознание. «Я хотел бы, чтобы инородцы шли к нам гордо и как господа, отнюдь не как рабы и принужденные, - однако с мыслью стать русскими и только русскими... И русский народ, в неуловимости и беспредельности своей души, в ее беззаветности, в ее грусти - может принять все это море чужих вод, может дать отзвуки и вариации на все инородческие тоны и звуки», - писал великий русский философ Василий Розанов.
В современных реалиях дореволюционная национальная идеология может быть смягчена возможностью двойной национальной идентичности по типу «русский бурят», «русский еврей», «русский грузин» и т.д. Кстати, о возможности двойной идентичности в 2012 году писал президент Владимир Путин в статье о национальном вопросе: «Великая миссия русских - объединять, скреплять цивилизацию. Языком, культурой, «всемирной отзывчивостью», по определению Федора Достоевского, скреплять русских армян, русских азербайджанцев, русских немцев, русских татар».
В заключение отметим, что сегодня почти все государства мира являются национальными. Особое внимание следует обратить на то, что, вопреки представлениям многих наших интеллектуалов, не существует никаких «стандартов ООН» относительно признания государства национальным в зависимости от численности в нем доминирующего этноса. В Испании этнические испанцы (кастильцы) составляют 80% населения, в Израиле евреи - 75%, в Латвии латыши - 62%, при этом все три названных государства - национальные, так как власть там де-юре и де-факто осуществляют представители культурно гомогенной политической нации. Правда, в последние годы национальные государства Европы активно «разъедаются» имперским по своей сути вирусом мультикультурализма, но это отдельный разговор.
