Мечтой нашего беззаботного детства было желание прокатиться на машине. Но, ни при каких условиях, водители не брали нас к себе в машину. И вот у нас во двор въехала грузовая машина. И мы начали спорить про марку автомобиля, называя капором – капот!
Мишка уговорил меня сесть на бампер, обзывая меня трусом. Пришёл водитель, и машина рванула вперёд. Испуганный Мишка стал кричать, что сейчас соскочит. Но, я пытался его убедить! Так как он сильно покалечится! Нас заметили прохожие. Прозвучал звук сигнала милиционера. Автомобиль остановился. Мишка стоит столбом и не двигается. Он находился в шоке от страха. Все прохожие принялись ругать водителя, а он стоит ничего не понимает. А на нас никто не смотрит.
Мы бегом умчались по тротуару. Смотрю на друга, а у него все штаны в дырах. И раны на коленях. Мать ему ещё всыпала!
Стыдно нам стало. Мы подумали, а что с хозяином машины будет? Брюки починим, ноги заживут, а что с шофёром будет? И мы сочинили письмо о том, что шофёр не виноват. Так как он не видел, как мы с другом залезли. Указав адрес, запечатанное письмо опустили в почтовый ящик. Подумав, что должен почтальон донести.
Главная мысль данного произведения состоит в том, что наши не обдуманные действия могут привести к огромным, сложным проблемам общества. Из этой истории мы видим, что пострадал ни в чём не виноватый водитель. Ребята ещё легко отделались: синяками, ушибами и перенесённым страхом. Прежде чем что – то сделать, надо хорошо всё продумать. Нет ничего дороже, чем жизнь и здоровье человека. Мальчики могли остаться калеками на всю жизнь! Причём тут не сказано, что в наше время родителей вызывают в школу и проводят собрание для всех детей.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Носов Николай. Все произведения
- Автомобиль
- Федина задача
Автомобиль. Картинка к рассказу
Сейчас читают
- Краткое содержание Рылеев Иван Сусанин
Отряд польских солдат ведет поиск законного наследника российского престола царевича Михаила, чтобы убить его. Бушует непогода, все вокруг покрыто снежными сугробами. Солдаты поняли
- Краткое содержание Пикуль Нечистая сила
Один из наиболее значимых романов замечательного исторического писателя посвящен одной из самых трагичных страниц истории России - краху Великой Империи в начале 20 века и роли, которую сыграл в этом загадочный старец Григорий Распутин.
- Краткое содержание Лондон Зов предков
У сенбернара и шотландской овчарки родился пёс Бэк. Он не знал, что большинство людей двинулись на Север в поисках золотых приисков. И им нужны собаки больших пород, которые смогут много работать
- Оперы
- Краткое содержание Рытхэу Хранитель огня
Кэвэв шёл, с трудом волоча ноги по рыхлому снегу. Оставляя позади себя кривую цепочку следов, не сравнимую с той ровной и красивой, что была ранее в его молодости. Нынешняя цепочка напоминала Кэвэву
Когда мы с Мишкой были совсем маленькими, нам очень хотелось покататься на автомобиле, только это никак не удавалось. Сколько мы ни просили шофёров, никто не хотел нас катать. Однажды мы гуляли во дворе. Вдруг смотрим – на улице, возле наших ворот, остановился автомобиль. Шофёр из машины вылез и куда-то ушёл. Мы подбежали. Я говорю:
– Это «Волга».
А Мишка:
– Нет, это «Москвич».
– Много ты понимаешь! – говорю я.
– Конечно, «Москвич», – говорит Мишка. – Посмотри, какой у него капор.
– Какой, – говорю, – капор? Это у девчонок бывает капор, а у машины – капот! Ты посмотри, какой кузов.
Мишка посмотрел и говорит:
– Ну, такое пузо, как у «Москвича».
– Это у тебя, – говорю, – пузо, а у машины никакого пуза нет.
– Ты же сам сказал «пузо».
– «Кузов», я сказал, а не «пузо»! Эх, ты! Не понимаешь, а лезешь!
Мишка подошёл к автомобилю сзади и говорит:
– А у «Волги» разве есть буфер? Это у «Москвича» – буфер.
Я говорю:
– Ты бы лучше молчал. Выдумал ещё буфер какой то. Буфер – это у вагона на железной дороге, а у автомобиля бампер. Бампер есть и у «Москвича» и у «Волги».
Мишка потрогал бампер руками и говорит:
– На этот бампер можно сесть и поехать.
– Не надо, – говорю я ему. А он:
– Да ты не бойся. Проедем немного и спрыгнем.
Тут пришёл шофёр и сел в машину. Мишка подбежал сзади, уселся на бампер и шепчет:
– Садись скорей! Садись скорей! Я говорю:
– Не надо!
А Мишка:
– Иди скорей! Эх ты, трусишка!
Я подбежал, прицепился рядом. Машина тронулась и как помчится! Мишка испугался и говорит:
– Я спрыгну! Я спрыгну!
– Не надо, – говорю, – расшибёшься!
А он твердит:
– Я спрыгну! Я спрыгну!
И уже начал опускать одну ногу. Я оглянулся назад, а за нами другая машина мчится. Я кричу:
– Не смей! Смотри, сейчас тебя машина задавит!
Люди на тротуаре останавливаются, на нас смотрят. На перекрёстке милиционер засвистел в свисток. Мишка перепугался, спрыгнул на мостовую, а руки не отпускает, за бампер держится, ноги по земле волочатся. Я испугался, схватил его за шиворот и тащу вверх. Автомобиль остановился, а я всё тащу. Мишка наконец снова залез на бампер. Вокруг народ собрался. Я кричу:
– Держись, дурак, крепче!
Тут все засмеялись. Я увидел, что мы остановились, и слез.
– Слезай, – говорю Мишке.
А он с перепугу ничего не понимает. Насилу я оторвал его от этого бампера. Подбежал милиционер, номер записывает. Шофёр из кабины вылез – все на него набросились:
– Не видишь, что у тебя сзади делается?
А про нас забыли. Я шепчу Мишке:
– Пойдём!
Отошли мы в сторонку и бегом в переулок. Прибежали домой, запыхались. У Мишки обе коленки до крови ободраны и штаны порваны. Это он когда по мостовой на животе ехал. Досталось ему от мамы!
Потом Мишка говорит:
– Штаны – это ничего, зашить можно, а коленки сами заживут. Мне вот только шофёра жалко: ему, наверно, из за нас достанется. Видал, милиционер номер машины записывал?
Я говорю:
– Надо было остаться и сказать, что шофёр не виноват.
– А мы милиционеру письмо напишем, – говорит Мишка.
Стали мы письмо писать. Писали, писали, листов двадцать бумаги испортили, наконец написали:
«Дорогой товарищ милиционер! Вы не правильно записали номер. То есть, Вы записали номер правильно, только не правильно, что шофёр виноват. Шофёр не виноват: виноваты мы с Мишкой. Мы прицепились, а он не знал. Шофёр хороший и ездит правильно».
На конверте написали:
«Угол улицы Горького и Большой Грузинской, получить милиционеру».
Запечатали письмо и бросили в ящик. Наверно, дойдёт.
Рассказ. Иллюстрации: Семенова И.
Когда мы с Мишкой были совсем маленькими, нам очень хотелось покататься на автомобиле, только это никак не удавалось. Сколько мы ни просили шофёров, никто не хотел нас катать. Однажды мы гуляли во дворе. Вдруг смотрим - на улице, возле наших ворот, остановился автомобиль. Шофёр из машины вылез и куда-то ушёл. Мы подбежали. Я говорю:
Это Волга.
Нет, это Москвич.
Много ты понимаешь! - говорю я.
Конечно, Москвич, - говорит Мишка. - Посмотри, какой у него капор.
Какой, - говорю, - капор? Это у девчонок бывает капор-капор, а у машины - капот! Ты посмотри, какой кузов. Мишка посмотрел и говорит:
Ну, такое пузо, как у Москвича.
Это у тебя, - говорю, - пузо, а у машины никакого пуза нет.
Ты же сам сказал пузо.
Кузов я сказал, а не пузо! Эх, ты! Не понимаешь, а лезешь!
Мишка подошёл к автомобилю сзади и говорит:
А у Волги разве есть буфер? Это у Москвича - буфер.
Я говорю:
Ты бы лучше молчал. Выдумал ещё буфер какой-то. Буфер - это у вагона на железной дороге, а у автомобиля бампер. Бампер есть и у Москвича и у Волги.
Мишка потрогал бампер руками и говорит:
На этот бампер можно сесть и поехать.
Не надо, - говорю я ему.
Да ты не бойся. Проедем немного и спрыгнем. Тут пришёл шофёр и сел в машину. Мишка подбежал сзади, уселся на бампер и шепчет:
Садись скорей! Садись скорей!
Я говорю:
Не надо!
Иди скорей! Эх ты, трусишка! Я подбежал, прицепился рядом. Машина тронулась и как помчится!
Мишка испугался и говорит:
Я спрыгну! Я спрыгну!
Не надо, - говорю, - расшибёшься! А он твердит:
Я спрыгну! Я спрыгну!
И уже начал опускать одну ногу. Я оглянулся назад, а за нами другая машина мчится. Я кричу:
Не смей! Смотри, сейчас тебя машина задавит!
Люди на тротуаре останавливаются, на нас смотрят. На перекрёстке милиционер засвистел в свисток. Мишка перепугался, спрыгнул на мостовую, а руки не отпускает, за бампер держится, ноги по земле волочатся. Я испугался, схватил его за шиворот и тащу вверх. Автомобиль остановился, а я всё тащу. Мишка наконец снова залез на бампер. Вокруг народ собрался. Я кричу:
Держись, дурак, крепче!
Тут все засмеялись. Я увидел, что мы остановились, и слез.
Слезай, - говорю Мишке.
А он с перепугу ничего не понимает. Насилу я оторвал его от этого бампера. Подбежал милиционер, номер записывает. Шофёр из кабины вылез - все на него набросились:
Не видишь, что у тебя сзади делается?
А про нас забыли. Я шепчу Мишке:
Отошли мы в сторонку и бегом в переулок. Прибежали домой, запыхались. У Мишки обе коленки до крови ободраны и штаны порваны. Это он когда по мостовой на животе ехал. Досталось ему от мамы!
Потом Мишка говорит:
Штаны - это ничего, зашить можно, а коленки сами заживут. Мне вот только шофёра жалко: ему, наверно, из-за нас достанется. Видал, милиционер номер машины записывал?
Я говорю:
Надо было остаться и сказать, что шофёр не виноват.
А мы милиционеру письмо напишем, - говорит Мишка.
Стали мы письмо писать. Писали, писали, листов двадцать бумаги испортили, наконец написали:
“Дорогой товарищ милиционер! Вы неправильно записали номер. То есть Вы записали номер правильно, только неправильно, что шофёр виноват. Шофёр не виноват: виноваты мы с Мишкой. Мы прицепились, а он не знал. Шофёр хороший и ездит правильно”.
На конверте написали:
“Угол улицы Горького и Большой Грузинской, получить милиционеру”.
Запечатали письмо и бросили в ящик. Наверно, дойдёт.
Когда мы с Мишкой были совсем маленькими, нам очень хотелось покататься на автомобиле, только это никак не удавалось. Сколько мы ни просили шофёров, никто не хотел нас катать. Однажды мы гуляли во дворе. Вдруг смотрим — на улице, возле наших ворот, остановился автомобиль. Шофёр из машины вылез и куда-то ушёл. Мы подбежали. Я говорю:
— Это “Волга”.
— Нет, это “Москвич”.
— Много ты понимаешь! — говорю я.
— Конечно, “Москвич”, — говорит Мишка. — Посмотри, какой у него капор.
— Какой, — говорю, — капор? Это у девчонок бывает капор, а у машины — капот! Ты посмотри, какой кузов. Мишка посмотрел и говорит:
— Ну, такое пузо, как у “Москвича”.
— Это у тебя, — говорю, — пузо, а у машины никакого пуза нет.
— Ты же сам сказал “пузо”.
— “Кузов” я сказал, а не “пузо”! Эх, ты! Не понимаешь, а лезешь!
Мишка подошёл к автомобилю сзади и говорит:
— А у “Волги” разве есть буфер? Это у “Москвича” — буфер.
Я говорю:
— Ты бы лучше молчал. Выдумал ещё буфер какой-то. Буфер — это у вагона на железной дороге, а у автомобиля бампер. Бампер есть и у “Москвича” и у “Волги”.
Мишка потрогал бампер руками и говорит:
— На этот бампер можно сесть и поехать.
— Не надо, — говорю я ему.
— Да ты не бойся. Проедем немного и спрыгнем. Тут пришёл шофёр и сел в машину. Мишка подбежал сзади, уселся на бампер и шепчет:
— Садись скорей! Садись скорей! Я говорю:
— Не надо!
— Иди скорей! Эх ты, трусишка! Я подбежал, прицепился рядом. Машина тронулась и как помчится!
Мишка испугался и говорит:
— Я спрыгну! Я спрыгну!
— Не надо, — говорю, — расшибёшься! А он твердит:
— Я спрыгну! Я спрыгну!
И уже начал опускать одну ногу. Я оглянулся назад, а за нами другая машина мчится. Я кричу:
— Не смей! Смотри, сейчас тебя машина задавит! Люди на тротуаре останавливаются, на нас смотрят. На перекрёстке милиционер засвистел в свисток. Мишка перепугался, спрыгнул на мостовую, а руки не отпускает, за бампер держится, ноги по земле волочатся. Я испугался, схватил его за шиворот и тащу вверх. Автомобиль остановился, а я всё тащу. Мишка наконец снова залез на бампер. Вокруг народ собрался. Я кричу:
— Держись, дурак, крепче!
Тут все засмеялись. Я увидел, что мы остановились, и слез.
— Слезай, — говорю Мишке.
А он с перепугу ничего не понимает. Насилу я оторвал его от этого бампера. Подбежал милиционер, номер записывает. Шофёр из кабины вылез — все на него набросились.
— Не видишь, что у тебя сзади делается? А про нас забыли. Я шепчу Мишке:
— Пойдём!
Отошли мы в сторонку и бегом в переулок. Прибежали домой, запыхались. У Мишки обе коленки до крови ободраны и штаны порваны. Это он когда по мостовой на животе ехал. Досталось ему от мамы!
Потом Мишка говорит:
— Штаны — это ничего, зашить можно, а коленки сами заживут. Мне вот только шофёра жалко: ему, наверно, из-за нас достанется. Видал, милиционер номер машины записывал?
Я говорю:
— Надо было остаться и сказать, что шофёр не виноват.
— А мы милиционеру письмо напишем, — говорит Мишка.
Стали мы письмо писать. Писали, писали, листов двадцать бумаги испортили, наконец написали:
“Дорогой товарищ милиционер! Вы неправильно записали номер. То есть Вы записали номер правильно, только неправильно, что шофёр виноват. Шофёр не виноват: виноваты мы с Мишкой. Мы прицепились, а он не знал. Шофёр хороший и ездит правильно”.
На конверте написали:
“Угол улицы Горького и Большой Грузинской, получить милиционеру”.
Запечатали письмо и бросили в ящик. Наверно, дойдёт.
Когда мы с Мишкой были совсем маленькими, нам очень хотелось покататься на автомобиле, только это никак не удавалось.Сколько мы ни
просили шофёров, никто не хотел нас катать. Однажды мы гуляли во
дворе. Вдруг смотрим – на улице, возле наших ворот, остановился
автомобиль. Шофёр из машины вылез и куда то ушёл. Мы подбежали. Я
говорю:
– Это «Волга».
А Мишка:
– Нет, это «Москвич».
– Много ты понимаешь! – говорю я.
– Конечно, «Москвич», – говорит Мишка. – Посмотри, какой у него
капор.
– Какой, – говорю, – капор? Это у девчонок бывает капор, а у машины
– капот! Ты посмотри, какой кузов.
Мишка посмотрел и говорит:
– Ну, такое пузо, как у «Москвича».
– Это у тебя, – говорю, – пузо, а у машины никакого пуза нет.
– Ты же сам сказал «пузо».
– «Кузов», я сказал, а не «пузо»! Эх, ты! Не понимаешь, а лезешь!
Мишка подошёл к автомобилю сзади и говорит:
– А у «Волги» разве есть буфер? Это у «Москвича» – буфер.
Я говорю:
– Ты бы лучше молчал. Выдумал ещё буфер какой то. Буфер – это у
вагона на железной дороге, а у автомобиля бампер. Бампер есть и у
«Москвича» и у «Волги».
Мишка потрогал бампер руками и говорит:
– На этот бампер можно сесть и поехать.
– Не надо, – говорю я ему. А он:
– Да ты не бойся. Проедем немного и спрыгнем.
Тут пришёл шофёр и сел в машину. Мишка подбежал сзади, уселся на
бампер и шепчет:
– Садись скорей! Садись скорей! Я говорю:
– Не надо!
А Мишка:
– Иди скорей! Эх ты, трусишка!
Я подбежал, прицепился рядом. Машина тронулась и как помчится! Мишка
испугался и говорит:
– Я спрыгну! Я спрыгну!
– Не надо, –
говорю, – расшибёшься!
А он твердит:
– Я спрыгну! Я спрыгну!
И уже начал опускать одну ногу. Я оглянулся назад, а за нами другая
машина мчится. Я кричу:
– Не смей! Смотри, сейчас тебя машина задавит!
Люди на тротуаре останавливаются, на нас смотрят. На перекрёстке
милиционер засвистел в свисток. Мишка перепугался, спрыгнул на
мостовую, а руки не отпускает, за бампер держится, ноги по земле
волочатся. Я испугался, схватил его за шиворот и тащу вверх.
Автомобиль остановился, а я всё тащу. Мишка наконец снова залез на
бампер. Вокруг народ собрался. Я кричу:
– Держись, дурак, крепче!
Тут все засмеялись. Я увидел, что мы остановились, и слез.
– Слезай, – говорю Мишке.
А он с перепугу ничего не понимает. Насилу я оторвал его от этого
бампера. Подбежал милиционер, номер записывает. Шофёр из кабины
вылез – все на него набросились:
– Не видишь, что у тебя сзади делается?
А про нас забыли. Я шепчу Мишке:
– Пойдём!
Отошли мы в
сторонку и бегом в переулок. Прибежали домой, запыхались. У Мишки
обе коленки до крови ободраны и штаны порваны. Это он когда по
мостовой на животе ехал. Досталось ему от мамы!
Потом Мишка говорит:
– Штаны – это ничего, зашить можно, а коленки сами заживут. Мне вот
только шофёра жалко: ему, наверно, из за нас достанется. Видал,
милиционер номер машины записывал?
Я говорю:
– Надо было остаться и сказать, что шофёр не виноват.
– А мы милиционеру письмо напишем, – говорит Мишка.
Стали мы письмо писать. Писали, писали, листов двадцать бумаги
испортили, наконец написали:
«Дорогой товарищ милиционер! Вы не правильно записали номер. То
есть, Вы записали номер правильно, только не правильно, что шофёр
виноват. Шофёр не виноват: виноваты мы с Мишкой. Мы прицепились, а
он не знал. Шофёр хороший и ездит правильно».
На конверте написали:
«Угол улицы Горького и Большой Грузинской, получить милиционеру».
Запечатали письмо и бросили в ящик. Наверно, дойдёт.
